Кому ты должен, Ваня

Многим памятно заявление Владимира Путина по поводу ксенофобии, с которым он выступил на саммите СНГ. Кое у кого оно вызвало новую волну обвинений в нетерпимости: в адрес, в первую очередь, славянского населения России. То, что Путин выступил против «национализма и ксенофобии в СНГ», а не только в России, предпочитают не замечать.

А ведь именно волна собственного национализма и русофобии в постсоветских государствах в 90-х годах стала одной из причин роста национализма в России. Есть и серьезные проблемы цивилизационной совместимости, без учета которых просто невозможно разобраться в данной проблеме объективно.

Еще со второй половины 80-х годов в национальных республиках СССР и национальных регионах России, под прикрытием борьбы с тоталитаризмом и роста самосознания меньшинств, возникла мощная волна этнонационализма и русофобии. Это была одна из серьезных причин распада СССР. Неудивительно, что абсолютно все постсоветские страны, кроме России, совершенно открыто начали строить свою новую государственность на основе этнонационализма. При этом русофобия и «россияфобия», порой самого пещерного толка, нередко играли роль чуть ли не краеугольной идеи. Да часто играют и по сей день.

Во многих республиках это сопровождалась откровенными и зачастую жестокими гонениями на русских, их вытеснением, порой – физическим уничтожением.

Еще ни один правозащитник не подсчитал, сколько русских было убито – в том числе, на почве национальной неприязни – в постсоветских государствах в период с 1985-го года.

В немалой степени такое же положение дел сохраняется и сейчас, просто русских там почти не осталось. И это, в числе других, одна из причин ослабления влияния России в данных странах. К примеру, мало кто знает, что в Азербайджане русских – по данным официальной переписи – осталось примерно столько же, сколько и армян. Для тех, кто знает специфику армяно-азербайджанских противоречий, это говорит о многом.

И неизвестно еще, когда и чем эта история закончится. В ряде случаев дело, похоже, идет к тому, чтобы образовать в национальных окраинах России максимально очищенные от славян, а потому слабее контролируемые центром, национальные регионы, формально остающиеся в рамках РФ. Формально оставаясь в составе федерации, эти регионы будут пользоваться всеми преимуществами своего статуса – но, фактически, внутренние дела данных территорий постепенно могут выйти из-под контроля Москвы. К этому, собственно, в свое время стремился Джохар Дудаев – пользоваться Россией, но не подчиняться Кремлю. Он этого и добился. Его сгубили радикализм и наполеоновские планы завоевания всего Северного Кавказа.

Делать вид, будто это не так, значит только усугублять будущие последствия процесса. Варианты развития событий уже сейчас хорошо просматриваются на примере борьбы с этническими ОПГ. В случае невозможности откупиться, уйти от преследования или спрятаться, члены этих группировок бегут на свою «малую родину», откуда достать их бывает практически невозможно.

Спрашивается: почему, если в этих регионах российская власть и российские законы? Ответ: потому что круговая порука на основе этнической солидарности здесь давно стала – а, возможно, и всегда была – важнее этих самых законов.

Закрывать на это глаза – якобы ради сохранения единства страны – означает как раз подрывать это самое единство.

Поэтому представляется, что Владимир Путин говорил не только о России и русских. Но многие услышали лишь то, что хотели услышать. Наша страна ни практически, ни даже теоретически не может стать островком межнационального благолепия и невиданной толерантности посреди бушующего моря всевозможных национализмов.

Имеет место и откровенно дискриминационный подход, который основывается на мнении о том, что русские в чем-то страшно провинились перед всем миром и всему миру что-то должны. Поэтому удел русских – безропотно сносить все упреки и нападки.

Двойной стандарт, широко применяемый теми же американцами в мировой практике, непонятно с какими целями, но с пионерским задором перенимается российскими властями во внутренней политике. Все мы видим, как американцы разваливают систему международной безопасности: одним позволяют то, что запрещают другим. К примеру, то, что можно косовским террористам-албанцам, никак нельзя сербам. А у нас, с легкой руки правозащитников, любые преступления против, скажем, гастарбайтеров или российских кавказцев сразу же приобретают окраску национальной вражды. Другое дело – куда более многочисленные преступления разного рода приезжих против славян, здесь, конечно же, «просто криминал». Видимо, потому, что, убивая своих жертв, приезжие говорят не на русском, а на своем языке, которого никто из окружающих не понимает. А раз не понимает, то нельзя найти и мотива межнациональной вражды. То есть, можно смело утверждать: со стороны мигрантов никакой вражды и нет. Страусиная позиция, ведущая лишь к дополнительным проблемам.

К примеру, недавно ГУВД Москвы обнародовало статистику, в соответствии с которой граждане других государств в столице в три раза чаще сами совершают преступления, чем совершается преступлений против них.

Сухие цифры. Но по нынешним временам ГУВД запросто можно было бы обвинить в разжигании межнациональной розни. И вот этот двойной стандарт выдают за усилия по сохранению мира и спокойствия. На самом же деле все усилия сводятся к постоянным обвинениям местного населения в нетерпимости и фактически, пусть невольного, поощрения вседозволенности и национализма со стороны приезжих.

Допускать такой перекос не менее разрушительно, чем закрывать глаза на неонацистские настроения в среде русской молодежи.

Именно описанные выше процессы, происходившие на фоне беспрецедентной волны миграции, и стали основными стимулами для появления и роста националистических и ксенофобских течений среди славянского населения России. Именно так, а никак не в связи с какой-то особой, чуть ли не врожденной нетерпимостью русских, о которой некоторые говорят практически открыто. При этом, нисколько не смущаясь, что подобные высказывания, по сути, и являются тем самым разжиганием национальной розни. Как, впрочем, и бесконечные утверждения о «русском пьянстве», «русском воровстве», «русском разгильдяйстве» – и так далее. Такие ярлыки на русских публично вешают сплошь и рядом, но никому и в голову не придет привлекать к ответственности людей, ярлыки раздающих, за разжигание розни. Русские потерпят, другие терпеть не станут…

Большинство, как зомбированные, вольно или невольно, рассматривают ситуацию в рамках клише, навязанных в последние десятилетия западной политической школой. Точнее – политической пропагандой: терпимость, примат интересов меньшинств, мультикультурность и прочий набор малозначащих слов. То, что эти клише Запад широко использовал и продолжает использовать для борьбы с национальным суверенитетом других стран, никто не замечает. Или – не хочет замечать.

От славянских обывателей часто можно слышать, что они не любят мигрантов – в первую очередь кавказцев – за то, что последние «не уважают местных традиций». В ответ многие поборники псевдотерпимости с ухмылкой говорят, что у русских никаких традиций давно уже не осталось. Последний, по сути, расистский тезис, зачастую используют чуть ли не как оправдание вообще любого, даже самого неприглядного, поведения со стороны мигрантов. Смысл заявлений выглядит примерно так: «Раз вы свои традиции пропили, то принимайте за правило чужие. А хорошие они или плохие, не вам судить. Да и не нужны вам никакие традиции, мы вам придумаем новые. Просто делайте, что вам говорят, и все».

В этом оскорбительном для русских тезисе, к сожалению, есть немалая доля горькой правды. Русские национальные традиции, русский традиционный мир целенаправленно разрушался и продолжает разрушаться последнее столетие. Делают это разные силы, и с разными тактическими целями.

Но стратегическая цель, порой даже и неосознанная, одна: подрыв суверенитета России, как государственного проекта, который – нравится или нет – базируется на историческом движении в первую очередь русского народа.

Впрочем, в этом, однозначно, виноваты и сами русские, значительная масса которых сначала с энтузиазмом окунулась в коммунистический интернационализм, а затем, с не меньшей готовностью, стала впитывать либерально-западнические идеи. Интересно, что оба искушения стали возможны благодаря массовому увлечению российских элит западничеством разного толка, и оба несут серьезный разрушительный заряд для России. Можно, конечно, говорить о том, что все это происходило и продолжает происходить благодаря чудовищным манипуляциям с общественным сознанием со стороны правящих элит, антипатриотических групп внутри страны и внешних сил – но это не снимает ответственности с самого русского народа. Горький урок на будущее: стало скучно со своими традициями – заставят жить по чужим, даже если для тебя, твоего народа и твоей страны они самоубийственны. Спохватишься – но уже фатально поздно.

И, тем не менее, мировоззрение русских регулируется целым рядом традиций. Точнее – одной традицией, базирующейся на русской версии православного христианства. Иногда кажется, что от нее почти ничего не осталось. Однако это не так. Просто она настолько глубоко проникла в русское мировоззрение, что давно превратилась в национальные черты характера, православные корни которых проявляются лишь в условиях конфликта. К примеру, в православной традиции гордыня является не просто одним из главных грехов, но источником почти всех остальных грехов и вообще причиной всяких бед.

Именно поэтому архетипический «русский Ваня» – человек не гордый, не кичливый, не обидчивый, простой.

Наоборот, негативный персонаж в русской устной и письменной традиции – человек с высоким, часто явно завышенным самомнением.

Что мы видим в реальной жизни, на улицах наших городов и сел? Большинство приезжих с юга и востока – люди, в национальных традициях которых гордость занимает особое место и чаще всего трактуется как скорее позитивное, чем негативное качество. Это явственно накладывает отпечаток на мировоззрение и повседневное поведение приезжих. Зачастую они не просто гордые, они гордятся своей гордостью. Можно спорить о том, почему это именно так, плохо это или хорошо. Но отрицать – просто глупо.

Вопрос, однако, в том, почему коренной житель средней полосы славянской национальности должен пересматривать свою систему взглядов и принимать новые, онтологически неприемлемые для него формы поведения мигрантов? Тех, кто в подавляющем большинстве случаев приехал в Россию отнюдь не из-за любви к поэзии Пушкина, а для того, чтобы получать некие материальные блага, потеснив на местном рынке труда местное же население. В такой ситуации конфликт просто неизбежен. Односторонне обвинять в нем славянское население – значит только усугублять ситуацию.

Человечество продолжает делиться именно по линиям этноконфессиональных, цивилизационных различий. Обыватель же не замечает этой разницы в себе, так же, как не задумывается о том, как он дышит. Отрицают эту связь чаще всего люди, просто не знакомые с корнями собственной культуры, религии, традиций, или знакомые очень поверхностно, не понимающие связи своих собственных воззрений и поступков с многовековыми традициями своего же народа.

Сергей Михеев, заместитель генерального директора Центра политических технологий

7 июня 2008 г.

 

Мдя