Разве такое может быть в Питерской образовательной школе? На днях я прочитал один интересный рассказ

ГЛАВА 30

СКОЛЬКО СТОИТ УЧИТЕЛЬ

— Дмитрий Васильевич, учитель не имеет права жить без обязанностей, труд зачастую становится его крестом. Поступки, мысли и чувства являются материалом для его творений, которые, в свою очередь, воздействуют на духовную атмосферу.

— Андрей, многим ясно, что как раз то школа, которое предназначено воплощать и укреплять государство, на деле стало фактором ослабления его. Полное отсутствие чувств, ответственности идеально ослабляет государство. Вызвала меня сегодня Александрина к себе. Я уже находился на нервном срыве. Я устал от всего. Понимая, что надо мной, специально издеваются, мне стало все равно, чем это закончиться, и я ей высказал по полной программе: — Вы подавляете честных и умных учителей насилием и террором. Заменив государство режимом Вашей личной диктатуры, и создали время террора. Никто в школе не чувствует себя в безопасности. Никто, ложась спать, не знает, уволят его завтра или нет. Вы начали расправы с теми, кто работал в этой школе до вас, тех, кто создавал благоденствие школы, потом перешли к истреблению ваших ставленников. Вы прикрываетесь лозунгом борьбы с плохими учителями, а сами при этом не можете нормально провести урок. Но власть в Ваших руках. Кто насаждал так называемых врагов образования в администрацию школы. "Ищите врагов" — шепчете Вы своим приближенным. Клеймя их своими грехами. Вы скрутили школу страхом террора, даже порядочные учителя не могут бросить Вам в лицо правду. Вы непогрешимы, Вы никогда не ошибаетесь. Но все понимают, кто есть кто. С помощью грязных подлогов Вы инсценировали публичные оскорбления, превосходящие вздорностью обвинения, знакомые Вам по советской истории периода правления Сталина. Вы поощряете своих «клеветников»: "Клевещите, – я из клеветы сделаю правду". В начале своего вхождения во власть вы обещали всем, что террора больше не будет, Вы оболгали, и Вы оболгали всех, кто уволился в период вашего правления. Вы обокрали всех вами опозоренных людей и присвоили себе их дела, их заслуги. Вы создали административный аппарат на основе личной любви и преданности. Знание педагогики объявлено необязательным, но зато обязательна любовь к вам, ежедневно подогреваемая чаем и спиртным. Вы, разрушаете образовательную систему, с нерешенными проблемами. Вы выгнали самых талантливых педагогов, воспитанных на опыте педагогической практики. Созданная система подбрасывает Вам в изобилии подложные документы, порочащие самых лучших, талантливых и честных педагогов. В созданной Вами гнилой атмосфере подозрительности, взаимного недоверия Вы разрушаете образовательный организм в школе, дезорганизовываете учебный процесс. Сделав невозможной нормальную работу. Вы обманули доверие педагогов. Они надеялись, что с приходом в нашу школу, всем будет житься легко и радостно. Вы отняли даже эту надежду. Вы объявили нашу школу лучшей в городе. Вы отняли у учителей стимул к работе. Вы зажали творческий подход в тиски, от которых оно задыхаются. Вы на весь район и город провозгласили "уволенных", наивно думая их обесславить, но опозорили только себя, доведя до сведения всего района и города. Как все учителя, я работаю, и на многое, закрывая глаза. Я слишком долго молчал, мне было трудно рвать последние связи не с Вашим обреченным режимом, а с остатками старой школы, в которой я проработал немало лет. А Вы разгромили ее за два года. Мне мучительно больно лишаться той школы, где я проработал много лет. Чем дальше, тем больше интересы Вашей личной диктатуры приводят в непримиримое противоречие с интересами образования. Рано или поздно вас выгонят отсюда как предателя образования.

— Не, вам на эту тему рассуждать.

— Тогда зачем вы меня вызвали?

— Договориться.

— О чем?

— Вы, увольняетесь. И устраиваетесь на работу в другом районе. Я вам в этом районе работать не дам. Я все сделаю, чтобы вас опорочить. Вы понимаете, о чем я?

— Не сомневайтесь, я верю. Тем более вы уже это доказали когда звонили в школу бывшему учителю информатики.

— Я, не звонила. И не надо собирать сплетни.

— Для сплетен у нас в школе специально обученные люди есть.

— На что вы намекаете?

— Я, не намекаю. Намекать это не моя специальность.

— Мне поэты в школе не нужны.

— А лесбиянки?

— Что за тон. Вы о ком?

— Так к слову пришлось, из вашего рассуждения. Так можно все довести до абсурда.

— На этом, мы с вами разговор закончим! Я больше не хочу с вами не о чем говорить!

— Нет, вы мне ответите на последний вопрос. Зачем вы вызывали мою жену к себе? И после вашего разговора вы ей дали деньги, за что вы ей заплатили?

— Я не какие ей деньги не давала! — Александрина испуганным взглядом смотрела на меня.

— Странно откуда я об этом знаю? Тем более она мне это подтвердила!

— Я, не какие ей деньги не давала! — она практически кричала — Выйдете из кабинета вон!!!

— Не кричите на меня, не дома. — Мне было интересно, за что она дала ей деньги. Зачем, надо было звонить ее директору, чтобы та ее заставила придти к Александрине. О чем они говорили, и зачем она дола ей деньги, а Марина взяла, И ухала далеко с дочкой от меня. Я встал, подошел к двери, открыл ее, повернулся к Александрине:

— И вам счастья.

Она мне не чего не ответила. Вот такой у нас с ней диалог был с утра. Вообще с ней с утра нельзя разговаривать, после обеда она становиться спокойной.

— Дима она что пьет, у нее похмельный синдром.

— Андрюша, откуда я знаю, пьет она или нет, приходит с похмелья или нет.

— Вообще-то если до обеда человек бросается на всех, то это симптом.

— Честно говоря, я не задумывался на эту тему. Может ты и прав. Так вот слушай дальше. Как всегда в кабинет во время урока влетела Анна Сергеевна:

— Подойдите ко мне, мне с вами переговорить надо.

— О чем?

— Подойдете, узнаете.

— Она развернулась и ушла. Они уже приучили меня, каждый день во время урока к нему врываются с глупыми вопросами. Александрина вчера прибегала, ей было не понятно как правильно писать. Екатерина Константиновна, завуч начальных классов с всякими глупыми объявлениями и так продолжается два месяца, каждый день. На перемене я зашел к Анне, сел на диван:

— Что вы от меня хотите?

— Видите, я по телефону разговариваю. – Она взяла трубку и начала набирать номер.

Я встал и, выходя из кабинета, сказал Анне.

— Освободитесь, я к вам зайду. — Она с деловым видом мне не чего не ответила.

Анна прибежала в кабинет в начале урока:

— Вы мне сказали, что вы зайдете и не зашли?

— У меня урок вы мне мешаете.

— Это все под контролем директора, на следующей перемене зайдите ко мне.

На следующей перемене я опять зашел к ней.

— Если вы опять сделаете вид что разговариваете, я встану и уйду. — Я сел на диван.

— Летом у нас в школе будет «Летний лагерь» все учителя обязательно участвуют. Александрина Николаевна поручила мне организовать учителей. Работать будем так. Один учитель с 9 утра до 6 вечера на группе.

— Один на весь день?

— Да, две недели вы, и две недели ваша напарница.

— А, кто моя напарница.

— Пока не знаю.

— А экзамены. Консультации.

— Вас будут снимать с группы.

— Вы хотите сказать, что я, проведу экзамен, потом на группу, а экзаменационные работы, когда я проверять буду?

— Может вас еще с экзаменов снимут.

— Как снимут?

— Это директор решает.

— Меня это не устраивает, и с 9 до 18 часов один на группе тоже не устаревает. Я лучше каждый день по 5 часов как положено.

— Это не предложение, а это решение директора.

— А как же я с ними выезжать за пределы школы буду?

— Так и будете выезжать.

— Так понятно вы охрану труда прочитайте, а потом мы с вами поговорим.

— Вы что отказываетесь работать.

— Займись своим делом, почитай охрану труда.

Кто бы знал, как они меня достали, своей не прикрытой глупостью. Я встал и ушел. Выходя из двери кабинета Анны Сергеевны, я увидел Александрину. Та стояла в проеме своего кабинета и смотрела на меня, когда я пошел к лестнице то боковым зрением увидел, как Александрина побежала к Анне Сергеевне. Я дошел до лестницы, развернулся, и увидел, Александрина объясняет Анне, что надо делать, по обрывкам слов, что до меня долетели, я услышал:

— Что он сказал?

— Его не устраивает такой режим.

— Ты сказала, что это приказ?

— Да он слушать не хочет.

— Дай ему под подпись.

— Он сказал, что это не соответствует охране труда.

— Ты меня не поняла под подпись!

На следующий день она опять позвала к себе в кабинет. Я вошел, на диване сидела Мария Витальевна. Анна, показывая на нее, заявила:

— Вот ваша напарница. Мария Витальевна как вы будете работать:

— Как вы сказали. Две недели я, две недели Дмитрий Васильевич.

— Меня не устраивает. Каждый день по пол дня, и на выезд за пределы школы второй воспитатель. Без второго взрослого я за пределы школы выезжать не буду.

Анна вскипела:

— Это не вам решат, сколько человек, а мне.

— И у нас нет возможности создавать вам режим работы.

— Это ваша прямая обязанность. И в день экзаменов, и консультаций полностью снимаете с группы.

Я, открывая дверь, задел Александрину. По той позе как она стояла, я понял, Александрина подслушивает. Я немного отошел, и остановился, теперь мне было интересно. Александрина влетела в Кабинет Анны. И говорила громким возбужденным голосом:

— Мария идите мне с Анной надо поговорить.

Мария вышла.

— Что он сказал?

— Его не устаревает режим, работы. И он требует, если группа будет выезжать, за пределы школы чтобы было два сопровождающих.

— Совсем обнаглел.

— Иди к нему и скажи, что завтра будет висеть расписание, и он обязан будет выполнить, и постарайся взять с него подпись, что он ознакомлен.

Я спустился на первый этаж, зашел к себе в кабинет. И начел поправлять стенды. Анна долго себя ждать не заставила. Она не успела открыть рот, я ее спросил:

— Зачем ты так делаешь?

— Вы что мне друг, любовник! Брат! Кто, ты, мне такой. Мне Александрина Николаевна много чего сделала.

— Ты поняла что сказала? Вы что хотите меня довести до нервного срыва?

— Вы мне ни кто? Завтра, будет висеть расписание, «Летнего лагеря», и вы мне его подпишите.

— На нем, подпись директора, и мне экземпляр. Все мне домой пора освободите кабинет.

Я подошел к двери засунул ключ в замочную скважину, и вопросительно посмотрел на Анну. Та не сдвинулась с места.

— Выйдите из кабинета, мне пора домой. — Я сказал ей довольно мягко.

— Где хочу! Там и стою!

— Покиньте кабинет, я вам сказал.

— Вы ни кто что бы мне указывать.

Я сильно «психанул», вытащил ключ и бросил на пол.

— Закроите кабинет, ключ на вахту, — и ушел.

— Вот так, Андрей Владимирович и прошли эти дни, я устал, я очень сильно устал. Я перестаю понимать, где правильно, а где нет.

— Дима, выспись хорошо, и все пройдет. Я пойду домой уже поздно, я тоже устал. Ты успокаивайся, не ты один попадаешь в сложные ситуации. Их просто надо пережить, и выдержать натиск подобных людей.

— У меня нет уже сил! И в грудь стреляют и в спину.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

О боже! Как кто-то хочет прослыть писателем!

Напоминаю: Писатель - это не тот, кто пишет, а тот, кого читают.

 

Я и смотрю что тебя ни кто не читает, да и сам читать не научился, весь укомплексованный какойто