Любовь к отеческим гробам - или за что я люблю этот Город Историчекая топонимика Санкт-Петербурга

История – величайшая из наук, сохраняющая и передающая грядущим поколениям память о цивилизации. Но в тоже время никакая наука не грешит столькими фальсификациями, подлогами и просто беззастенчивой ложью, как история. Мнение одного человека, или группы объединенных вокруг идеологической (или религиозной – хотя в конечном счете – это одно и тоже) идеи людей, зачастую может изменить преставление об определенных исторических периодах коренным образом.

В данном случае я хотел бы поделиться с Вами исследованием некоторых фактов и легенд, связанных с исторической топонимикой Санкт-Петербурга. Прежде всего – вопрос о происхождении названий островов – Васильевский, Петровский, Крестовский – он, думаю, вызывает наибольшее количество расхождений и нелепостей. Существует целая область городской Санкт-Петербургской мифологии – откуда пошли эти названия. Самые распространенные мифы про Васильевский, Петровский, Крестовский острова – про живших на них плотника (каменщика, корабела) Василия, охотника (рыболова) Петра, и перекрещивающихся притоках Невы.

Самые верные свидетели истории – топографические карты и планы тех времен. Любой документ, существующий в одном экземпляре можно переписать, исправить, наконец просто спрятать, положив на ответственное хранение или тривиально потерять. С картами это не проходит – как правило, они печатались тиражом в несколько сот экземпляров (с одной пластины), к тому же наиболее интересные экземпляры сразу же использовались братьями по профессии для переработки и дополнительного тиражирования. Не так давно мне попала в руки электронная копия достаточно распространенной перепечатки первой русской карты Санкт-Петербурга 1737 года, изданная Маттеусом Зойтером в Германии в 1744 году.

На этой карте в экспликации есть название Васильевского острова, а остров Петровский называется островом Святого Петра, Крестовский – островом Святого Креста, что естественно очень заинтересовало меня. Но эта карта интересна еще и рукописными комментариями. Рукописные подписи рек и местностей, не означенных в экспликации, говорят о том, что немецкий комментатор очень хорошо знал тогдашний Санкт-Петербург. Каково же было мое удивление, когда на Васильевском острове я увидел рукописное название – St. Basilius Insel – Остров Святого Василия! Естественно, я обратился к специалистам, коллекционирующим e-копии старинных карт. Мне сразу же выдали всю подборку Санкт-Петербургских карт – от Хоманновской, 1720-годов, изданной по результатам его поездки в Санкт-Петербург в 1717-1718 годах, до последних, гравированных на стали, немецких и английских образцов первой половины 19 века, за исключением разве только парадного плана Ивана Трескотта, хотя с ним я тоже познакомился позже. На Хоманновской карте в экспликации обозначены только острова – Санкт-Петербург (нынешняя Петроградская сторона) и Васильевский.

Узнал у специалистов-историков – этот план считается самым ранним и наиболее авторитетным. Что касается указания альтернативных наименований Петровского и Крестовского островов (Святого Петра и Святого Креста), то последний раз они появляются в франкоязычной экспликации к карте Роша в 1776 году.

Я интуитивно чувствовал, что не могло не быть более старых карт – так оно и получилось. Набрел на французский план Санкт-Петербурга 1717 года на сайте одного итальянского историка – тот клялся и божился что сосканировал его из старого эрмитажевского альбома… Нигде в русско-язычном инете ссылок на него не было; ни на музейных сайтах, ни на сайте РНБ, у которой пожалуй самая богатая коллекция планов Санкт-Петребурга. Но на западе эта карта достаточно известна. Как же могло случиться, что план Санкт-Петребурга, хранящийся в Эрмитаже и в свое время опубликованный в широкой печати – не известен русской (и советской) историографической науке? Тем более что этот план издал Николас де Фер, никогда больше не издававший ничего про Россию, и очевидно получивший, как сейчас говорят, эксклюзивные материалы наверняка из рук самого Петра Великого, или его ближайшего окружения? Ведь именно в 1717 году представительная русская делегация во главе с царем посетила Париж.

На этом плане – острова Святого Василия (нынешний Васильевский), Святого Петра (ныне Петровский), Святой Наталии (названный наверняка Петром в честь своей матери – Наталии или сестры, Наталии тоже - ныне - Крестовский), Святой Екатерины (на плане Ивана Трескотта – Круглый).

Все объясняется очень просто: историкам-атеистам гораздо милее выдуманные ими легенды о простых работягах, именами который народ назвал острова, чем упоминать имена христианских святых, в честь которых наверняка сам Петр Великий эти острова и наименовал. Историческая байка о многостолетнем названии Васильевского острова - тоже мягко говоря вымысел.

Ниже - текст из интернетовской Википедии.

***Существуют несколько версий появления этого названия. Одно из них от искажённого финского названия местности — «Vasikkasaari», что значит «Телячий остров». Известны также другие финские названия — «Хирвисаари» — «Лосиный остров». В начале XVIII века назывался также Княжеский, Меншиков, Преображенский (1727-30). Закреплению названия «Васильевский остров» способствовала артиллерийская батарея Василия Корчмина, устроенная в начале века на Стрелке острова.***

Вот так - оказывается Петр Первый и не знал, что Василий Корчмин - святой... (прости, Господи!)

P.S. Читаемые копии всех этих карт у меня есть – могу желающим намылить.

 

Здравствуйте!

Прошу извинить за неточную информацию - я ориентировался на российские историографические источники. Согласно только вчера полученной мной информации - есть план Полтавской Битвы, подписанной de Fer, 1714 года, с обширным гравированным дополнительным листом описания битвы. На французском языке. Видимо у Николаса де Фера были достаточно тесные связи с высшими русскими кругами, коль он получил доступ к такой информации. И, следовательно, тем более достоверной является его карта нового столичного города Санкт-Петербурга, где Санкт-Петербургские острова названы именами христианских святых.

 

В 1714-1715 годах известный петровский функционер Куракин путешествовал по Европе в Англию - вероятнее всего он и был источником информации о Полтавской Битве. А в ходе официального визита правительственной делегации во главе с Петром Великим в 1717 к де Феру обратились уже по проверенному пути.