природа под Выборгом В защиту погибающей красоты

Йоханнес

В защиту погибающей красоты

Каждый из нас нуждается в таком месте, где можно оказаться среди незапятнанной красоты, стать собой настоящим, вне суеты и позы, наедине с природой и Богом. Но заветные места исчезают прямо на наших глазах.

Одно из них – Финский залив возле поселка Советский под Выборгом. До 1948 года поселок назывался Йоханнес (финское Johannes), современное название получил в память о лётчике М. А. Советском, погибшем в 1944 году.

Леса, гранитные валуны, большие и малые острова, бухточки, протоки, шхеры. Вода, то тихая, как в озере, то буйная, как в открытом море. Тысячи лилий между островками – это место я назвала Лилейная заводь. Два глядящие друг в друга простора: море и небо. Часто ли мы это видим?

В советское время это была закрытая территория, попадали сюда по пропускам, получалось что-то вроде заповедника. Теперь в каждой бухточке видны следы стоянок человека, вызывающие отвращение к этому двуногому: банки, полиэтилен, экскременты и бутылки, бутылки… Не знаю, чего ищут здесь те, кто готов так жить – в помойке? Несколько лет назад, когда была жестокая засуха, все острова горели, потому что двуногое бросает в мох окурки, не гасит костры. Теперь в лесах бурелом от упавших деревьев, на местах многих былых черничников растет иван-чай. Но речь не об этом: с мелким человеческим хамством природа худо-бедно справляется. И в глубине островов обычно чисто и первозданно.

Речь идет о гораздо более серьезной беде.

Поселок живет благодаря работе целлюлозно-бумажного комбината ОАО «Выборгская целлюлоза». Этот комбинат был построен еще финнами в 1926 году. Начиная с перестройки, комбинат переходил в руки то одного, то другого владельца-временщика. Были скандалы. Были времена простоя, когда голодные местные жители пробирались на турбазу и утаскивали пакеты с крупой у неголодных (просто бедных) горожан. Так что слава Богу, что сегодня комбинат работает и люди не голодают.

Но у комбината очередной новый хозяин: президент компании – Алексей Казьмин. Он развернулся. В 2010 году «Комсомольская правда» напечатала статью Александра Ермакова «“Выборгская целлюлоза” обогреет пол-Европы» – этот рекламный текст легко найти в Интернете. Статья написана в советском мажорном духе: «У нас полным ходом идет реконструкция, запускаем новые производства, – поясняет заместитель генерального директора по персоналу Лев Ханатаев. – Скоро весь мир удивим». Дальше подробно говорится об усовершенствовании традиционного производства и о «ноу-хау» – строительстве на территории «Выборской целлюлозы» завода по выпуску пеллет. «Это слово переводится с английского как “пилюли, гранулы”, но так называют биотопливо. <…> Комбинат арендует лесные участки в Ленинградской области и планирует оформить аренду в Псковской. На завод древесину завезут автомобилями и по воде. Под пеллетное производство построят морской терминал. “Выборгская целлюлоза” заключила договоры на поставку биотоплива в Скандинавию, Бельгию, Великобританию. В России рынок пеллет в начальной стадии».

Экологии в статье посвящен аж отдельный раздел. Начинается он словами: «Мнение, что целлюлозно-бумажное производство сильно вредит окружающей среде, оказалось устаревшим мифом». А заканчивается так: «На очистные сооружения тоже не поскупились. Считается, что целлюлозный комбинат легко найти по запаху. Не тут-то было. Легкий запах сероводорода мы почуяли только у самих сепараторов, через которые прогоняют стоки. Финская система справляется не только с выбросами “Выборгской целлюлозы”, но и с канализацией поселка Советский». Как было бы хорошо, если бы все это оказалось правдой!

Моя семья много лет отдыхает на турбазе Института целлюлозно-бумажной промышленности (сейчас – Санкт-Петербургский государственный технологический университет растительных полимеров). Турбаза находится на том же полуострове, что и комбинат, – на «Выборгской целлюлозе» студенты проходят практику. Наверняка комбинат и прежде, скажу деликатно, не приносил пользы природе. Но это лето (я говорю об июле, когда мы отдыхали на базе) было первым, когда его невидимое присутствие ощущалось почти постоянно: в лагере слышался гул, а порой и грохот, причем не только днем, но и ночью. Однако намного страшнее оказалось другое: вонь сероводорода – то, о чем в рекламной публикации нежно сказано: «Легкий запах сероводорода мы почуяли только у самих сепараторов, через которые прогоняют стоки». Очевидно, что периодически на комбинате «спускают» газы. И тогда от вони некуда деться. Ночью люди на турбазе просыпались от нестерпимого запаха, проникающего в комнату через форточку. Выходили на воздух – кругом лес, вода, а дышать невозможно. Не могли спать, утром вставали с головной болью. Время от времени запах возникал и днем. И настигал нас не только на турбазе, но и в море, когда мы плавали на лодке за много километров от комбината.

Ну ладно, многолетние обитатели турбазы, верной любовью любящие эти места (таких большинство среди отдыхающих), в конце концов, могут уехать и не возвращаться. А каково жителям поселка? А тем, кто работает на комбинате? Может быть, всех заверят, что выбросы сероводорода – это безвредно? В чем заключается работа воспетых в статье 2010 года очистных сооружений?

Что касается мажорного рассказа о строительстве морского терминала, то с последствиями этого строительства мы познакомились не летом, а раньше, в конце весны, когда приехали на несколько дней посмотреть на просыпающуюся природу. В это время все острова в цветущих ландышах.

Оказалось, что многие тысячелетия создававшийся абрис Малого фарватера, которым можно было любоваться с полуострова, разрушен. Кораблям нужно проходить между образующими фарватер островами, поэтому половину одного островка просто уничтожили. А все, что извлекли со дна моря, углубляя проход, покидали на два ближайших острова, поленившись вывезти камни и грязь. Изуродованные, поруганные острова смотрят на каждого, проплывающего мимо. Но получать прибыль с комбината ведь это не мешает.

Что подвергнется уничтожению затем? Можно не сомневаться, что комбинатская верхушка на этом не остановится. Комбинат растет, отгрызая у древнего пейзажа кусок за куском, выкидывая вверх безобразные трубы.

А ведь есть еще вдали, у Высоцка, новенькая вышка нефтяного терминала. А рыбы все меньше, и анализы воды показывают, что в ней купаться нельзя.

Вывод очевиден: необходимо внимание правительства и местных властей к тому, что происходит под Выборгом, внимание экспертов-экологов и, наконец, просто людей доброй воли. Не будет этой доброй воли – не на что нам надеяться.

И поскольку я не специалист в области экологии и пишу просто как свидетель, которому больно видеть разрушение, позволю себе наивно обратиться к тем, кто губит эти места: сами-то вы куда денетесь, когда все кругом будет уничтожено такими же активными «бизнесменами»? Ваши дети где будут жить?

Путник

 

Нефтеперерабатывающие комбинаты тоже сильно загрязняют природу, как и целлюлозно-бумажные комбинаты(ЦБК)..

Но готово ли человечество ради чистой природы отказаться от

производства бумаги, бензина, итд., итд? И что же вы хотите? Хотите, чтобы закрыли все целлюлозно-бумажные и нефтеперерабатывающие комбинаты в мире, или как?

А ведь тот же ЦБК в Советском- он не единственный в Ленобласти, ЦБК есть еще и в Сясьстрое, есть в Светогорске. Полно и в Карелии.

Нефтеперерабатывающие- есть в Киришах, есть и в Москве, есть в Омске. Хотите их закрытия и ликвидации?

 

- Хочу, чтобы как следует работали очистные системы, чтобы те, кто возглавляет предприятия, не только получали прибыль, но думали о людях, уважали людей, а значит, и природу, вне которой люди существовать не могут.

Путник

 

На сооружение очистных систем предприятиям понадобились бы дополнительные деньги.

Ну а если у предприятия нет денег на новое оборудование и альтернатива у комбината следующая: или продолжать работать с загрязнением экологии, или закрыть целлюлозно-бумажный комбинат и оставить область без бумаги, то что бы вы выбрали?