Про Леокадию Милоновну - обольстительницу Моё творение прошлых лет

На этой ветке я намерен публиковать мои заметки о незабвенной и восхитительной Леокадии Милоновне, вдохновляющей меня на текстуальные подвиги. Вполне допускаю, что многоопытные и давние форумчане где-нибудь уже читали про неё, но не обессудьте, повторюсь. Начну с многоглавой повести и прошу не судить излишне строго - я ведь не писатель.

У администрации может возникнуть вопрос: А почему в разделе Отношения? Отвечу: Вся повесть - одни сплошные человеческие отношения.

ПЕСТНЬ ПРО ЛЕОКАДИЮ-ОБОЛЬСТИТЕЛЬНИЦУ

До

Кап, кап. кап - воды не было как и в прошлый раз, когда Леокадия Милоновна Фонтанье хотела обновить свою судьбу помывом в домашней ванной комнате.

- А может это судьба? - пришла в голову банальная мысль и тут же вышла обратно.

Тук-тук-тук - раздалось за картонной дверью снаружи.

-Кто бы это мог быть?- снова банально подумала Леокадия и снова потеряла мысль. Ска-зывались годы недомолвок, иносказаний, мужей и чьих-то детей вовсе никому и не нуж-ных. И, прежде всего, ей. Цветы, вина, сыры, конфеты - всё никчёмно - осознавалось ею. Не хватало чего-то главного, умышленного и вальяжного.

Она накинула халатик и вышла из ванной. Тук-тук-тук раздавалось из сундука по-следнего, так сказать, супруга, в котором тот хранил вырезки из блокнота агитатора. В памяти Леокадии пронеслись дни их совместной жизни. Тоскливые вечера, занятые чте-нием вслух брошюр общества "Знание", ранними ужинами и настойчивыми домоганиями того самого супруга в самые неподходящие моменты времени. Уж чего-чего, а этого от него отнять нельзя было, да он и берёг то самое. Как её раздражала его забота о тепле, це-лостности брюк и застёгнутости на все пуговицы. Назло ему она нарочно отрезала пуго-вицы, и это приводило мужа в гнев. Справедливый? Наверное, да. И она не ленилась снова их пришивать шпалами, как он любил. Да, он любил всё пришивать, так и её привязан-ность пришил.

Кончилось тем, что она перестала шить пуговицы шпалами и перешла на крест. Крестом их жизни стала начальник бюро планирования из его организации. Она забыла пропуск в их супружеской постели... Муж не заметил, та не заметила, а заметила Леокадия и поставила его за стекло в буфет.

До-диез

Развелись они в назначенный день по обоюдному согласию, как не нашедшие об-щего понимания смысла жизни. Разводящая ЗАГСа посочувствовала, но после получения подписей сказала им, что она тоже не понимает того самого смысла, однако это ей не ме-шает 40 лет быть за заведующим архивом.

- Смысл, смысл, тук, тук... Так что же это? - вслух себе сказала Леокадия и приблизилась к сундуку. Тяжёлая крышка была покрыта вышитой салфеткой с павлинами. Она вспомни-ла, как вышивала их и как подбирала цвета мулине при втором муже, который был перед третьим. О, господи, как она намучилась с этими нитяными крыльями. А всё дело было в том, что тот муж был дальтоником и с трудом различал красный и зелёный, путал морковь с огурцами. Когда же Леокадия в порыве заботы о семейном уюте делала салат оливье или, как говорили тогда, просто - салат, а муж выговаривал ей отчего, мол, опять винег-рет, это её приводило в бешенство.

- Опять винегрет, опять аллохол принимать надо - орал муж и хватался за нож.

Надоел дальтоник Леокадии очень быстро, хотя и умел проводить электрическую провод-ку. Бра сделал в туалете, и теперь там можно было читать мелким шрифтом.

Развелись они по случаю, но удачно. В три дня после трёх лет дальтонического разноцветья. Когда они вышли из ЗАГСа, его там уже поджидала какая-то женщина в ки-тайском плаще с колясочкой. В колясочке пускал пузыри очень милый младенец с такими же вьющимися волосиками, как и у её, теперь уже бывшего, мужа. Леокадия равнодушно подумала тогда: жаль дитятку, тоже дальтоником будет.

Продолжение завтра

 

Забавненько...

Эта ниша на форуме пустовала.

Надеюсь, что суровые баталии обойдут этот пост стороной.

С почином!

 

Продолжение

Ре-бемоль

- Как всё банально и предсказуемо, как всё предопределено - думала Леокадия, размышляя о возможном источнике тука. Скинула салфетку и собравшись было отпереть замок не нашла ключа.

- Унёс, бездарь озабоченная. Что же делать? Тук продолжался, и это её уже раздражало. Позвонить ему? Чтобы снова услышать голос его нынешней усладительницы? Придётся... Это Леокадию не особо и волновало, они с Милой были хорошо знакомы по межрайон-ным слётам любителей гладиолусов.

Леокадия набрала номер и, услышав её голос, почти пропела:

- Милочка, здравствуй, как ты там? Лелеешь моего экса?

- Калочка, дорогая, не только лелею, но даже и селекцию над ним провожу.

- Не поняла, душечка?

- А я его подкармливаю луковичками гладиолусными. Он, мой взлелеянный, последнее время уставать стал на работе, премий не приносит, вот я его витаминчиками и креплю.

- Но, Милочка, они же горькие.

- Ну и что, а он горьконькое сладеньким запивает. Кагорчиком домашним.

- Милочка, а не знаешь, наш дружок, не забирал ли ключика от сундука в прихожей у ме-ня?

- Калочка, да откуда мне знать?

- Ну ладно, придумаю что-нибудь. А скажи мне, дорогуша, что премии-то стали появлять-ся после кагора под луковку?

- Ой, ты знаешь, премий нет, но он стал подарки ценные приносить. То рубашку с запон-ками, то туалетную воду, то галстук. Там очень внимательная профсоюзная организация и администрация. Они поощряют ценных работников. А ты-то как? Всё ищешь?

- Ищу, Милочка, ищу. Вот думаю в лес податься, в поле, может там мужички попадутся без ценных подарков от профсоюзов. Ну, до свидания, звони.

Ре

Тук... Опять, а ключа нет. Но этот тук прозвучал в озабоченном сознании Леокадии как колокол кремлёвских курантов. Под новогодние куранты она, ещё робкая девушка-девятиклассница, постучалась в окошко очень интересного ей человека. Он жил на первом этаже дома "корабль" и её тянуло к нему. Он вёл кружок домоводства в их школе и увле-кательно рассказывал, как они на крайнем севере лепили пельмени из оленины. Он очень увлекательно рассказывал про группу разведчиков во главе с ним, преследующую шпиона и как тот скрылся от них во льдах Северного Морского пути и как они нагнали его и пой-мали перед самым последним его подлым рывком в люк американской подводной лодки. А после этого лепили пельмени на торосах.

Все девочки были влюблены в этого домовода-разведчика недр, а Леокадия больше всех. И когда зимний снег покрыл всё вокруг в новогоднюю ночь 197... года, в ушах за-звучала песня "Держись товарищ, крепись товарищ..." и очень захотелось поесть пельме-ней из оленины вместе с этим замечательным наставником жизни где-нибудь на берегу Муринского ручья под бой курантов. Ей было 16 лет, и у неё в конце-концов уже был пас-порт.

Теперь Леокадия понимала, что тот домовод вёл свой хоровод, но она не жалела о том стуке в окошко. Конечно, на берег ручья они не пошли, конечно, в доме разведчика было накурено и сидели полупьяные, но домовод объяснил ей, что это явочная квартира и что так положено, чтобы противник со спутника ничего не узнал бы. Припомнилось, что все полупьяные и пьяные куда-то быстро были уведены хозяином. "На задание!" - строго сказал он. И они остались вдвоём месить тесто для пельменей. В голове всё ещё играла песня про смелых, а полстакана портвейна умело делали своё дело - крутили мясорубку...



Ре-диез

Пельменей они с домоводом налепили на все школьные каникулы. Хватило. Роди-тели юной Леокадии были в Крыму, а собутыльники у разведчика недр согласно не появ-лялись в течение десяти дней. Финалом той мужественной песни про геологов был пер-вый аборт в краткие каникулы перед четвёртой четвертью девятого класса средней шко-лы. Всё Леокадия помнила, но не всё запоминалось... Такая уж она была широкая душа.

Тук! Требовательно прозвучало из сундука одновременно со звонком в дверь.

- Кто там?

- Это я, - звонко прозвучал голос соседа по лестничной площадке.

- Ну, заходи, мой юный бойскаут - отворила дверь Леокадия.

Ей нравился этот мальчик, точнее, не мальчик, но подросток, а ещё точнее юноша. Семна-дцатилетний, неокрепший, но с уверенностью в своей будущности. Её забавляли его час-тые посещения и та изобретательность, с которой он придумывал поводы.

- Ну что ты недосолил в этот раз, мой юный друг? - спросила она.

- Леокадия Милоновна, я всё посолил и поперчил, и науксусил, но получилось невкусно - сообщил он. А можно мне у вас посмотреть телевизор, у меня сломался, а там сейчас бу-дет в мире животных?

Парень твёрдо смотрел Леокадии прямо в лицо. Она прекрасно понимала, что боковым зрением, а точнее - нижним, он старается не смотреть в вырез халатика. Дурашка, пусть смотрит. И в мире животных, и в мире кружев... глупенький. Не надо его смущать до по-ры. Надо переодеться.

- Конечно, конечно, я сейчас чай заварю с мёдом.

Он же уселся перед телевизором, уставившись на никому не нужного Дроздова.

Тук - раздалось из сундука.

- Ой, Леокадия Милоновна, а что это у вас там в сундуке? Барабашка?- пошутил бой.

- Сама не знаю, что-то постукивает, но мне никак не открыть сундук.

- А давайте я?

- Попробуй.

Продолжение завтра

 

Микрон, вы мне очень напоминаете одного известного форумчанина, вы не он?

 

Он, он, не сумлевайтесь. Будь форум Берега Слоновой Гваделупы, я б и там был Микроном. И аватар был бы с куревом. Вы мне тоже напоминаете известного участника форумных забав. Но не будем ворошить прошлое, читайте.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Как - то я не была замечена в форумских забавах. Мне это не интересно.

Читаю..читаю, не отвлекайтесь, пишите.

 

жЫзненна!

 

эта сабакин ...

выкупил ник

 

Гоги, мы тут пытаимсо вести ся культурна, а ты...

Хозяин поста не любит хамства.

Ты пачитай вдумчиво, скажи свое мнение...ну мож пару прогнозов выдать - но по теме!... если конечно сам захочешь.Ок?

 

Ахххххх.....

Ты как угадал?

Белые цветы любимые, а ландыши любимейшие!!!

Спасибо!

Прям лучезарно улыбаюсь!!!

 

А я ещё и запах улавливаю... Цветы живые недолги, вот вам для продления удовольствия



* У меня от маманьки где-то коробка от них сохранилась. Всё белым шёлком устлана.

 

УВАЖАЕМЫЙ ГОСПОДА УЧАСТНИКИ ФОРУМА, я тут взглянул в свой список плюсиков и... чуть не прослезился от радости.

СПАСИБО!

Но! Я так думаю, что просто "отдаривать" плюсики было бы неверным, а потому прошу угоститься и послушать мой (в соавторстве) Вальс.



Вальс не присоединяется... Всего-то один мегабайт МР3.

 

Ииии... Эхххх... Чего там завтрева дожидаться? ВОТ продолжение

Ми-бемоль

Связка старых ключей, отвёртка и стамеска нашлись быстро и юноша, а звали его Анитилох, принялся за работу. Перебрав все ключи и попробовав крутить их отвёрткой, продетой через ушко, Антилох убедился, что ничего не получается. Парень он был на-стойчивый и Леокадии стало даже его немножко жаль.

- Леокадия Милоновна, а у вас нет молотка, я попробую стамеской выдолбить замок. Вам не жаль сундука?

- Да пропади он пропадом, пойдём лучше пить чай.

- Нет, я должен узнать, что там такое - сказал Антилох, услышав очередной тук из сундука.

Молоток Леокадия принесла. Парень приладил стамеску и начал ударять по рукоятке. Тук молотка смешивался с туком из сундука и с туком пульса в висках Леокадии - она при-держивала стамеску. И вот стамеска неожиданно сорвалась и врезалась Леокадии в ла-донь. Закапала кровь.

Антилох оторопел, но не испугался, а, схватив руку Леокадии, потянул её к себе и начал зализывать ранку на ладони. Ладонь была удивительно гладкой, а кровь была горячее и солонее того пересоленного блюда, которое оказалось невкусным. Ах, если бы она не ока-залась солонее... Они оба не оказались бы совершенно естественно на диване производст-ва фабрики Интурист, купленном Леокадией на премию за внедрение рацпредложения по повышению надёжности долбёжно-строгального станка. Как всё в мире взаимосвязано.

Кровь давно остановилась, но Леокадина ладонь всё ещё привлекала внимание Антилоха а Антилохова свежесть привлекала ладонь Леокадии.

- Милый мальчик, и что ты думаешь делать теперь? После такого открытия меня продол-жишь открывать сундук? - сказала Леокадия, гладя его по груди.

- Нет, Леокадия Милоновна, я женюсь на вас!

Ми

Леокадия слегка откинулась от Антилоха и оглядела его всего внимательным взглядом. Да, этот бойскаут ей очень нравился, он красив. Обеими руками она огладила его от головы до ног и снова вверх, остановившись на полпути. Да, он хорош! Если не за-пьёт... Он очень хорош... Теперь уже голова закружилась и склонилась у неё.

- Замуж, замуж, замуж... ритмично и неразборчиво повторяла она, пока не смогла уж боле повторять. Хотелось добавить - невтерпёж, но язык не повиновался. Мальчишка сомлел от незнакомого доселе счастья и теперь уже неукротимой готовности вести Леокадию Милоновну под венец.

Тук!



Продолжение завтра

 

Завтра настало, вот продолжение

Фа

….. прозвучало в сонном сознании бойскаута, это учительница по физкультуре по-ставила мелом точку после пятёрки в его дневнике.

- Твёрдая пятёрка тебе! - решительно сказала она и завистливо поглядела в сторону стопки физкультурных матов. Сама она была чемпионом союзной республики по шашкам, отли-чалась невзрачной внешностью и фигурой, но ученики её любили за справедливость. Она шашек в рукав не прятала, была честна и за действительные успехи в физподготовке ста-вила действительные пятёрки. Двоек она не ставила вообще, считая, что если ребёнок движется, то не имеет особого значения как он движется, лишь бы умел шашки передви-гать по доске.

- Спасибо - ответил Антилох во сне и подумал об удивительном численном совпадении школьной шкалы оценок с таинственной шкалой успеха у женщин, передаваемой из анек-дота в анекдот.

И проснулся. Рядом тихо спала, повернувшись к нему спиной, Леокадия Милонов-на - его будущая старшая жена, как ему мечталось. Антилох рано лишился матери, она умерла от ветрянки, заразившись от него, ещё маленького. Он выздоровел, она - умерла. Всё это ему много раз рассказывал отчим Гертруд Елисеевич. Антилох любил его, слу-шался и иногда в порыве пасыновней нежности называл его - мой Герой Труда. Отчиму это нравилось и тот давал тридцать копеек на мороженое и кино. Но отсутствие семейного женского общества вызывало грусть у подрастающего мальчика и острый интерес. Инте-рес этот не простирался дальше просмотра медицинских энциклопедий, стеснительного интереса к фотографиям, которые другие мальчишки приносили в школу, и мечтаний, центром которых была учительница химии - полная брюнетка с распущенными волосами и большим количеством колец на руках. Девочки подсчитали, на ней было 10 колец из ко-торых 6 золотых, 2 серебряных, а 2 из неизвестного металла, но с разноцветными камеш-ками. Кольца завораживали Антиоха своим праздничным фейерверочным блеском, и он блестяще исполнял лабораторные работы по химии, усиленно смешивая кислоту со щёло-чью, добывая соль.

- Леокадия Милоновна, мамочка моя - тихо шептал он - наконец-то я тебя нашёл и при-жался к тебе. И отроческие слёзы потекли из глаз Антиоха иногда задерживаясь на длин-ных ресницах.

- Есть хочется - решил он и строго, по-мужски пошёл на кухню.

Фа-диез

Тук прозвучало и во сне Леокадии. И не один тук, а несколько. Это заколачивали гроб её какого-то по счёту мужа-подполковника ВВС. Фуражка 60-го размера легла свер-ху гроба, подушечки с медалями годовщин вооружённых сил, сослуживцы по представи-тельству заказчика тихо переговаривались меж собой.

Он был военпредом на каком-то гражданском предприятии и курировал расходова-ние финансов. В боях он не участвовал, но звание имел по должности, что обеспечивало хорошее жалованье или, как он говорил - довольствие. Довольствия жизнью у него было предостаточно, что он и усугублял потреблением коньяка в компании таких же подпол-ковников. Всегда жалел, что нет двузвёздного коньяка, что всегда вызывало добродушную ухмылку его сослуживцев - полковников, в шутку подвергавших его право пить коньяк с тремя звёздочками.

Зачем и почему Леокадия вышла за него - она сама не знала, но твёрдо помнила блеск его погон на 23 февраля. Это завораживало. Хотелось ещё что-нибудь добавить к его и без того красивому мундиру. И он позволял ей прикалывать к нему брошки разных размеров и цветов. Это возбуждало обоих, и подполковник бурно торжествовал на жене, не снимая искрящегося мундира. Да, было хорошо, пока он не получил ожога первой сте-пени на металлургическом заводе. По неосторожности мастера плавки прорвало летку, и струя металла окатила подполковника сверху донизу и оставила ему всего три часа жизни для дачи последних команд и распоряжений... Это всё было за три тысячи километров от дома, и Леокадия увиделась с ним уже в морге для опознания. Больно и горько было. Ещё и йодоформ этот...

Леокадия после гибели военного мужа зареклась иметь дело с военнослужащими всех родов и видов войск, а мундир его с наколотыми брошками висел в шкафу, побле-скивая ими сквозь крепдешиновое платье, которое подполковник подарил ей на годовщи-ну свадьбы, будучи как всегда в нетрезвом состоянии. Платье было ей мало, но она его берегла и использовала летом как занавеску от комаров.

Сон прошёл, бойскаут позвякивал чем-то на кухне. Было томно и непривычно.

- Совратила мальчика. До чего же я плохая - думала она, но где-то и гордилась, что она ещё может интересовать мужчин... И не только интересовать, но и доводить до безумия. Про замуж она как-то и забыла. Хотелось пить, и она прошла на кухню.

Продолжение следует

 

Уважаемый писатель!

Не могли бы Вы сразу опубликовать хотя бы до ля диез?))

 

Навстречу пожеланию, но частично. Вот продолжение:

Соль-бемоль

На кухне царил запах тушёнки и маринованных огурцов. Антилох уплетал мясо прямо из банки с помощью ножа, а огурцы вылавливал вилкой.

- Кушаешь, миленький? Кушай, кушай - Леокадия потрепала Антилоха по голове и попро-сила - дай и мне огурчика.

Они вместе хрупали огурцами, и огуречный рассол был для них как венчальное вино.

- Леокадия Милоновна, я люблю вас - продолжая жевать тушёнку, сказал Антилох.

Нет, всё-таки он запьёт - подумала Леокадия, доставая горчицу из холодильника. А запьет - значит бить будет. Она вспомнила своего бывшего молодого друга средних лет и без-брачной ориентации. Тот обычно, накушавшись водки и серьёзно закусив сельдью под шубой, начинал доказывать Леокадии преимущества натурального деревенского бытия перед городским.

- Ты, Клаша, осознай, - говорил он с подъёмом голоса в начале фразы - мужик в доме - это опора, это скот, это сено, это механизация.

- Возьми, к примеру, навоз - продолжал он - навоз - это сила, а сила - это мужик. Вот у те-бя как с этим? Сколько кило ты можешь поднять?- азартно гремел он. Давай померяемся силами! Ставь локоть на стол!

И он начинал соревноваться с ней в силе. Леокадия поддавалась ему, чтоб не нарваться на вспышку гнева. Её проигрыш раззадоривал его, он выпивал ещё стакан, а потом мычал про несправедливые трудодни и недостаточность механизации быта в колхозе, в его быт-ность там бухгалтером. Кончалось тем, что он, перемежая объятия с тумаками, валил её на постель и, вдруг захотев в туалет, там и засыпал, сидя на унитазе. Утром же, мрачно опо-хмелившись, он шёл на службу в какую-то заготовительно-переработочную кооператив-ную контору на Сенной.

А может и не запьёт, возвращалась из воспоминаний Леокадия, зажёвывая очеред-ным огурцом тушёнку.

- Ладно, поели, пошли в ванную, мыться надо - предложила Леокадия Антилоху.

- Леокадия Милоновна, я стесняюсь - промычал он.

- Ладно, как соблазнять меня, так не стесняешься, а как спину потереть - нет тебя. Пошли - она захватила его за чувствительный орган и потянула за собой в ванную.

В сундуке пока не тукало...

Соль

Вдоволь накупавшись, оба любовника, а в представлении Антилоха - жених и не-веста, уселись на диване и начали пить чай. Простой 36-ой, но лучше которого в то время и не было. Разве что со слоном, но слон - это мечта, а мечта недосягаема.

- Миленький - обратилась Леокадия - а как ты представляешь себе нашу супружескую жизнь?

- О, Леокадия Милоновна, я уже всё продумал и знаю, что будет нашим самым главным. Это любовь!

- Миленький, а ты не думаешь, что любовь мне уже как бы и не очень нужна, а нужна мне уверенность в завтра и послезавтра, и свежий воздух, и витамины?

- О, Леокадия Милоновна, я это тоже обдумал. Наша любовь будет питаться из общности наших увлечений... - чай был горяч и Антилох слегка поперхнулся - мы с вами, Леокадия Милоновна займёмся исследованием рисунков в пустыне Наска. Там очень свежо и все едят только траву.

Прелестная нижняя челюсть Леокадии, ещё помнящая неудачное произнесение слова не-втерпёж, слегка ослабла и кусочек кекса "Столичный" упал на льняную салфетку, покры-вавшую журнальный столик.

- Какие носки? - переспросила она и подумала, - О, господи, опять носки...нет, всё-таки он запьёт...

- Не носки, а Наска. Это в Южной Америке очень высоко, но я вас туда донесу на руках. А рисунки там оставили космонавты инопланетные пять тысяч лет назад, я читал. Может быть, они там ещё и живут где-нибудь. Мы всё узнаем!

- И отлетим вместе с ними?

- Нет, мы их обучим нашим нравам, а они подарят нам космолёт последней конструкции.

- И куда ж мы на нём полетим?

- Как куда? На Луну...

- Да, прошептала Леокадия в сторону, если и не запьёт, то в дурдом всё равно попадёт. Но обижать юного энергичного и приятного друга ей не хотелось. Она вспомнила, что поте-ряла невинность тоже под звуки мужественной геолого-разведочной песни.

Воспоминания начали разворачиваться, из глубин памяти всплыло обветренное ли-цо друга её покойного мужа-подполковника ВВС, который усердно приглашал её посе-тить центр подготовки космонавтов во Дворце пионеров. Ей было стыдно, но она однаж-ды зашла к нему домой. И это было познавательно. Они закусили космической пищей, выпили космического исследовательского алкоголя из тюбиков, и он предложил ей от-дохнуть в космической экспериментальной койке на двоих. Как выяснилось позже, койкой был обыкновенный дачный гамак стоимостью 4 р. 20 коп., но обшитый ситчиком в белый горох на синей земле. Как будто звёздное небо. Когда член центра подготовки космонав-тов овладел ею в дачном гамаке, но в оригинальной космической позиции, он приятным голосом Эдуарда Хиля запел популярную тогда песню "Заправлены планшеты в космиче-ские дали...". Возможно он пел и неверные слова, но подтекст завораживал. С ним было хорошо разговаривать о проблемах набора кадров в женский отряд, используя модели слуховых труб К.Э.Циолковского. Он всё время подчёркивал, что мог бы помочь Леока-дии войти в состав отряда при исполнении некоторых условий.

- Нет, дорогой мой, мы с тобой для начала построим базу для приёма инопланетных кос-монавтов неподалёку от Ленинграда, а с ними свяжемся по радио. Согласен?

- Согласен, согласен, я умею собирать детекторные приёмники - заплясал по комнате Ан-тилох.

Нет, всё-таки он милый, подумала Леокадия.

Продолжение завтра

 

Небольшое уточнение...

Фа диез - то же самое , что и соль бемоль.

Если идем по хроматической гамме - то должно быть соль диез.

Или это - тонкий писательский ход?

 

Мне это известно; это ход. Завтра, можно считать уж наступило, вот продолжение

Соль-диез

Дзиииииииинь! Раздалось в прихожей. Леокадия слегка вздрогнула, но, поправив волосы и сделав в сторону Антилоха строгое лицо, пошла отпереть дверь. На площадке стоял отчим Антилоха Гертруд Елисеевич с букетом маков и тортом "Заварной".

- Уважаемая Леокадия Милоновна, разрешите мне переступить сей порог? - учтиво обра-тился Гертруд.

- Пожалуйста, пожалуйста, через сей порог можно. Прошу в кухоньку, там уютненько - похолодела Леокадия - осторожно, там ещё один порог.

Гертруд в коричневом шевиотовом костюме, при шерстяном розовом гастуке в мелкий рубчик и в синей рубашке с отложным воротничком, но в домашних тапочках прошёл на кухню.

- Это вам, Леокадия Милоновна, цветы, так сказать, дары природы и солнца. Маки.

- Спасибо - нелепость преподнесения букета маков здоровой сильной женщине, придало Леокадии уверенности в себе - чуть позже я поставлю их в воду, а пока пусть полежат. Она хотела дать понять Гертруду неуместность маков.

- А это тоже вам - Гертруд поставил заварной торт на стол.

Леокадия ощутила ещё большую уверенность в себе. Она никогда не скрывала свою пыш-ную полноту и ещё одна неуместность подарка её порадовала во всей этой пикантной ситуации.

- Ой, спасииииибо - ко мне завтра как раз должны прийти подружки из спортивного общества, все стройные, худощавые, не то что я. Я их угощу, им ничего не грозит.

Гертруд был человеком ортодоксально мыслящим, но даже он уловил, что сделал что-то не то. Слегка покраснев, он, однако, произнёс изящную фразу:

- Как хорошо, что они придут завтра.

- Отчего ж?

- Дело в том, что у меня к вам, Леокадия Милоновна, есть личный разговор.

- Давайте присядем. Не желаете ли минеральной воды?

- Нет, благодарю.

- Так какой же разговор?

- Уважаемая Леокадия Милоновна, нас с сыном Антилохом двое, и оба мы одиноки. Я уже, он ещё. Не хотели бы вы взять шефство, как говорят у меня не службе, над нами?

У Леокадии вздрогнуло сердце. Ещё один, возможно уже и давно пьющий.

- ?

- !

- А вы пьёте, Гертруд Елисеевич? Сынишка-то ваш молодой ещё, про него разговора нет.

- Леокадия Милоновна, признаюсь, пил при первой жене и при второй, сейчас не пью.

Леокадия усмехнулась: "Видать выпить захотелось..." Но она замаскировала ухмылку в озабоченность севшим на руку Гертруда комаром.

- Смахните комарика, Гертруд Елисеевич, покусает.

- Не покусает, я его вот так! - и он прибил комара.

Жестокий он, комаров не любит. Это знак! - пронеслось в голове Леокадии.

- Уважаемый Гертруд Елисеевич, предложение ваше мне пока не понятно, но я надеюсь, при последующих встречах оно приобретет, конкретные формы и наполнится содержани-ем. А пока у меня к вам просьба. У меня есть сундук, а в нём всё время что-то тукает. Не могли бы вы разобраться, в чём там дело. Я охотно временно передам его в вашу квартиру на предмет исследования, так сказать.

- Охотно помогу вам, а где сундук, велик ли он?

Гертруд вспомнил как он, будучи сапёром на фронте, обезвреживал немецкие мины и потерял левую руку. Ему вспомнилось как он, работая на "Краснознамёнце", начиняя наши мины взрывчаткой, потерял два пальца на правой руке и ухо. Он был опытен. Пред-стоящая помощь желанной Леокадии не представлялась ему сложным делом.

- Сейчас, я позову вас - Леокадия прошла в комнату и кинулась к Антилоху:

- Лезь под диван, быстро!

Антилох под диван не сумел забраться, а потому забрался в диван. В диване почему-то слабо пахло одеколоном Шипр.

Гертруд выволок сундук на площадку и перетащил в свою квартиру. Леокадия смахнула выступивший на лбу пот и села на диван.

- Наконец-то - прошептала она.

Ля-бемоль

- Иди-ка домой, дружок, не вставая с дивана, обратилась Леокадия к Антилоху - завтра первое сентября, тебе ещё портфель собрать надо.

- Угу, но мне не вылезти.

- А, да, я забыла.

Выбравшись из дивана и поцеловав Леокадию в щёку, Антилох отправился домой. А Леокадия, вспомнив, что завтра первое, стала собираться на кладбище. Букет маков был очень кстати. Каждый год в этот день она ездила на Серафимовское, на могилу одного её учителя. В пятом классе она была влюблена в учителя ботаники Николая Вельяминовича У. Такая у него была фамилия из одной буквы. У него предки были французами и У по-французски что-то там означало, но она не помнила что.

Как она была влюблена в него... Леокадия достала свой старый девичий альбом и нашла фото её пубертатного кумира. Фото было неудачным, размытым, сделанным из-за угла фотоаппаратом Смена-3. Она помнила как она, долго набиравшись духа и подготовив аппаратуру, поджидала его за углом коридора. В тот день она сказалась больной и ушла с урока, а на самом деле - притаилась и ждала звонка. Звонок прозвенел, и она бросилась на амбразуру... Как только он вышел, она его сфотографировала, но он в этот момент проти-рал очки от мела, и голова была наклонена. Так он и получился - вместо лица - лысина. Но это её не смущало. Долгими вечерами она сидела, уставившись в лысину любимого учи-теля, и перечитывала главу про оплодотворение пестиков пыльцой с тычинок. И сама себя она представляла цветком, распустившимся навстречу У, с сочащимся пестиком, ждущим прикосновения прекрасного насекомого-переносчика пыльцы. А в другой раз - дуновения ветра, несущего на её пестик волны пыльцы У. Она сидела в кресле, не смея пошевелиться и только повторяла: У, У, У, У у у у ... Иногда она осмеливалась и даже представляла как все тычинки одна за другой, поочерёдно наклоняясь, прикасаются к её пестику и оставля-ют пыльцу.

Она собирала гербарий, показывала его Николаю Вельяминовичу, он хвалил и ста-вил ей заслуженные пятёрки. А однажды она нарисовала огромный цветок, в сердцевине которого наклеила часть увеличенной фотографии У. Только лысину. Получилось очень красиво. И никто не догадывался, что это лысина У.

Но однажды, она уже была два года как втайне влюблена в У, тот скоропостижно скончался. Будучи в Ботаническом саду он, профессионально изучая запахи цветов, наню-хался орхидей и потерял сознание. Врачи не сумели его вернуть в жизнь.

Это была трагедия для Леокадии.. Но... юность взяла своё, горькая память осталась, а жизнь продолжалась.

По прошествии лет, она случайно встретилась со вдовой У, и когда та узнала, что Леокадия училась у её покойного мужа, пригласила к себе. Посидели, попили чаю. Вдова показала Леокадии их семейный альбом. Леокадии бросилась в глаза ежегодная фотогра-фия их класса, на которой её изображение было обведено красными чернилами...

Продолжение завтра

 

имейте совесть, второй час ночи, читать дальше не могу- спасть хочу(

так кто там стучал в конце концов? ))