Спасутся ли хорошие люди вне Церкви?

Спасутся ли хорошие люди вне Церкви?

18 декабря, 2012 • Сергей Худиев

Источник: журнал "Фома"

Действительно, спасутся ли хорошие люди вне Церкви? Я не берусь отвечать на этот вопрос быстро и односложно, потому что в нем есть одна проблема. Дело в том, что на самом деле, спрашивающий имеет в виду себя — и если Вы скажете «да», он тут же вздохнёт с облегчением. «Уж я-то точно хороший человек, и, наверное, со мной будет все в порядке. Так что каяться, веровать, приводить свою жизнь в порядок, жить церковной жизнью — это лишнее. Ну, я пошёл». Беда в том, что что надежда на то, что я спасусь, потому что я хороший человек, является полностью ложной. Ее нельзя никому подавать. Но изложим по порядку.

Что мы вообще имеем в виду, говоря о спасении? В голове у многих возникает картинка, согласно которой по итогам страшного суда одних пустят в особо благоустроенный санаторий, других отправят в лагерь особо строгого режима — и навсегда. Спастись — значит как-то отвертеться от лагеря и попасть в санаторий. Но реальная картина другая — Христос приходит спасти «людей Своих от грехов их (Матф.1:21)» Грех — это не что-то, что угрожает Вам снаружи — это то, что убивает Вас изнутри. Один известный рок-музыкант, наркоман со стажем, на краю гибели обратившийся к Богу, написал книгу о своем опыте с говорящим названием «Спаси меня от меня самого». Враги, которые нас губят во времени и в вечности — это мы сами. Бесы, конечно, стараются помочь нам в этом — но им было бы решительно не за что ухватиться, если бы мы не давали такой возможности. Это бросается в глаза, когда речь идёт о наркомане, и может не так бросаться в других случаях — но люди всегда являются своими худшими губителями, и Христос приходит спасти людей от того, во что они себя превратили.

Потому что запускать людей в санаторий бессмысленно — они его превратят в ад. Как люди во время, например, межнациональных конфликтов, превращают в ад землю — даже самую прекрасную и цветущую землю, с самыми вкусными фруктами и самым ласковым морем.

Что Бог делает с такими людьми по ту сторону смерти? А что можно с ними сделать? Он полагает предел, границу, которую они уже не могут пересечь, водворяет «Великую Пропасть», между спасёнными и погибшими, чтобы ад никогда не смог вторгнуться в рай. Его гнев — это Его любовь, когда она полагает предел неисцелимому злу.

Обычно это понятно, когда мы говорим о каких-то чрезвычайно злых и упорных во зле людях, которые отвергли все попытки их спасти — но мы-то, вроде, не таковы. Пустите нас в рай, мы там устроим, максимум, обычную советскую коммуналку. Но мелкий эгоизм и склочность, по которым мы устраиваем коммуналки, могут иметь только два вектора развития — или они совершенно искоренятся, как и любой грех, или сожрут нас целиком. Как раковая опухоль — или лечение убьёт ее, или она убьёт человека.

Собственно, вопрос «спасутся ли хорошие люди» не имеет смысла. Это все равно, что спрашивать, «выздоровеют ли здоровые люди». Нет, и им незачем. Спасение от греха, осуждения и порчи нужно грешникам, виновным и испорченным. Хорошим людям оно не нужно. С ними и так все в порядке. Христос не приходил к хорошим людям, Он приходил только к плохим. Совершенно незачем умирать за грехи безгрешных, даровать прощение невиновным и подавать благодатную помощь в борьбе с пороками непорочным. Если Вы — один из них, закройте эту страницу. Евангелие не имеет к Вам отношения и не может иметь, оно — про грешников. (Кстати, как Вы вообще оказались на этой ужасной планете? Авария звездолета?)

Беда в том, что люди ужасающе злые и испорченные, как бы уже водворившиеся в аду при жизни, как раз видят себя хорошими. Даже один из самых страшных массовых убийц в истории, Пол Пот, истребивший, по меньшей мере, четверть населения своей страны, сказал в одном интервью: «Моя совесть чиста… Да, мы совершали определённые ошибки, но они носили вынужденный характер. У нас не было иного выбора. Мы должны были защищать себя от вьетнамцев, которые хотели раздавить Кампучию». Брейвик, из недавних, тоже вот не считает себя плохим человеком. Обычные люди, не злодеи, могут тяготиться своими явно дурными делами и иметь более-менее осторожное мнение о своей хорошести. Святые ужасаются бездне своей греховности и изумляются величию милости Божией, которая им (даже им!)

Я не берусь судить о том, спасёт ли Христос вообще кого-нибудь вне Церкви — я не знаю, того, чего я не знаю. Я могу с определённостью сказать другое — если Вы полагаете себя тем хорошим человеком, который спасётся вне Церкви, Вы ошибаетесь самым ужасным образом. Мы с Вами — и я не менее Вас — нуждаемся в том, чтобы признать свой грех и свою отчаянную нужду, покориться Иисусу Христу, возложить на Него надежду, войти в Его Церковь. Тогда мы, бедные грешники, несомненно обретём вечное спасение.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Возьмем стул — он не только никому не делает ничего плохого, но даже помогает людям: если я устану, я могу на него сесть, а когда устану сидеть, могу встать и на него опереться. Но хотя этот стул и красивый, и еще не старый, и помогает людям, он Царство Небесное не наследует. Почему? Потому что он мертв. Так же и хороший человек, который никому ничего особенно плохого не делает: работает или пенсию получает, готовит себе еду, потом эту еду ест, спит, лечится от своих болезней — он никому ничего плохого не делает, но он мертв, если он не имеет общения с Богом. Это по определению. Поэтому всякое отделение человека от Бога, в любой форме, означает, что этот человек для Бога мертв.

В чем же эта мертвость? Поясним. Если цветок растет на грядке, у него сначала появляются листики, потом бутон, который потом распускается, а затем плоды. Но если мы в один прекрасный момент его срежем и поставим в воду, какое-то время листья и лепестки еще будут сохраняться, но этот цветок уже никогда не даст плодов и все равно потом завянет. Так и большинство из миллиардов людей, которые населяют землю: живут, едят, играют в волейбол, еще чем-то там занимаются — и не знают, что на самом деле они уже мертвы, потому что они отсечены от источника жизни. А источник жизни — это Бог.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

Вот обсуждение того же самого вопроса, но на более профильном ресурсе, если кому интересно: (Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Вопрос поднят интересный.В статье тоже есть много любопытных мыслей .И примеры Ваши мне тоже понравились.А вот если более детальней рассмотреть ,где будет жить человек после спасения ?

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

"Потому что запускать людей в санаторий бессмысленно — они его превратят в ад"

Что представляет собой этот санаторий?

 

Как вы думаете: разбойник распятый на кресте рядом с Христом и уверовавший в Христа в какую церковь ходил?

 

В силу того, что про санаторий писал не я, я не могу ответить прямо на Ваш вопрос. Мне так же сложно озвучить свои отношения с Отцом. У Вас есть (был) отец? Вы когда-нибудь могли бы допустить, что отец, что бы Вы не натворили возьмет и собственной рукой толкнет Вас в пропасть? Да, он может выпороть, он может обидеться, в итоге вы можете не разговаривать год, но НИ ОДИН ОТЕЦ не даст смерти своему собственному сыну! Мы не говорим, конечно, о людях больных на всю голову.

Так вот! Доверие к Отцу Небесному точно так же удерживает меня от большинства вопросов, которые мне здесь задают. Я просто не задумывался над тем, что здесь волнует людей. И не хочу задумываться, ибо мне это не интересно... Мне абсолютно безразличны какие-то там несовпадения в Писании, расследования букв и всего прочего. У меня есть Отец. Я верю и доверяю Ему! Мне не нужны какие-либо подтверждения Писания, существования Его и прочее... Неверующие очень долго будут выяснять правильность трактования Библии, искать несовпадения и радоваться этим находкам. Мне чуть проще: утром встал, подошел к иконам - Доброе утро, Отец! Благослови этот день прожить так, что бы потом, когда мы увидимся, мне бы не пришлось прятать от Тебя глаза!

Я так понимаю, что большинство людей, которые не верят, воспринимают верующих как ЗНАЮЩИХ писание и могущих ответить на любой вопрос. Если не могут, стало быть не верят!

Конечно, среди православных людей есть люди действительно умные. Но, большая часть люди простые. Они верят не потому что наконец-то вычитали Правду, а потому что почувствовали ее своим сердцем.

У меня растет доча. 3 года, слава Господу! Она начинает задавать очень интересные вопросы, на которые порою я, взрослый мужик, не могу ответить. С ней интересно, потому что для нее есть очевидные вещи, которые мне надо разъяснять. Она знает, что Бог живет на облачке. Она знает, что Ангел к ней прилетает. Я ничему насильно ее не учил, но для того, что бы почувствовать Господа, надо попытаться очистить сердце свое от попыток найти его среди букв и цифр. Чистые сердцем - Бога узрят!

 

Разбойнику никто не рассказывал о Боге. И в момент встречи его со Творцом у разбойника уже не было возможности идти в церковь. Но, его покаяние было настолько искренним, что Господь принял его. Не стоит воспринимать опыт разбойника как возможность спастись ВНЕ церкви. Есть люди, которые действительно не ходят в храмы, но это тяжело больные люди, которые и рады бы были, да не могут. Вам же, как я понимаю, ничего не мешает придти в храм. Но, для этого нужно узреть свои прегрешения и ощутить необходимость спасения. Без этого можно еще долго искать примеры людей, которые хотели и не пошли в храм. Играли, но не угадали ни одной буквы.

Явный грешник, грешник, впавший в смертные грехи, грешник, привлекший к себе презрение и омерзение человеков, способнее к покаянию того мнимого праведника, который по наружному поведению неукоризнен, но в тайне души своей удовлетворен собою.

Свт. Игнатий (Брянчанинов)

ЗАЧЕМ ХОДИТЬ В ХРАМ, ЕСЛИ БОГ У МЕНЯ В ДУШЕ?

У каждого из нас есть знакомые и даже родные люди, которые с недоумением смотрят на наши сборы в храм. На их лицах написано глубокое непонимание, а порой и возмущение. Иногда оно изливается в слова: «Ну ладно, ударился ты в веру, пусть уж. Но зачем же в храм-то ходить, столько времени и сил на это тратить?! Вот я, к примеру, тоже верующая. Но я верю в душе. Бог у меня в душе, и мне не нужны никакие внешние ритуалы. Да вспомни, как недавно сатирик Михаил Задорнов сказал: ”Для общения с Богом мне не нужны никакие посредники!”»

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Голословность ваших сентенций давно уже стала притчей во языцех.

Но, демагогичность и отвлечённость якобы постулатов ваших (о разбойнике, о санатории, о цветке, стуле и пр.) говорят, что вы готовы судачить о чём угодно, только не о реальном положении дел церковных в мире людей.

Вот, к примеру, вы обмолвились: «Бог сказал».

Я спрошу вас: «Кому сказал? Где сказал?

Ответите?

Нет.

Вы приметесь с завыванием в голосе взвизгивать? «Я с безбожниками не общаюсь».

Или: «Я не собираюсь вам втолковывать прописные истины».

Или спрошу вас: «С кем из людей (кроме Моисея) общался бог ваш? И почему только с ним?

Ответите?

Опять нет.

Спрошу: «Кто создал воду, которая была до акта Творения?

Ответите?

Снова нет?

И, наконец? «Как вы объясните расхождения божьей версии Создания ТВЕРДИ и лепки из глины человеческих болванчиков семь тысяч лет назад с современной теорией создания им же всего здания Вселенной 14 миллиардов лет назад?»

Объяните?

Опять никак?

Отвечайте уж, своё, набившее оскомину, позорно трепологическое: «Пути господни неисповедимы».

В заключение хочу поздравить вас и вашего бога с «УГОДНЫМИ ЕМУ» двадцатью невинными детишками, гибель которых он допустил только что, на днях, посчитав высшей (?!) необходимостью. В огромном списке подобных своих ДЕЯНИЙ.

Неужели вы не видите, что стоите на стороне самой большой гнуси на свете?

 

Тогда и я Вас спрошу. Бог лично стрелял? Вы же утверждая это, не будете сейчас ссылаться на маразмы типа "Бог попустил"? Бог же не может ни с кем говорить, ни кем управлять, как мы выяснили выше. Так как же это Он так вдруг взял и лично убил детей?!

Вы в своей упертости весело последовательны. Когда надо на Бога что-то свалить, то Он да... все могЁт попустить...

Мне казалось мы с Вами по разные стороны, не?! Неужели я со стороны кажусь Вашим союзником?!

У меня нет ответа на подобные вопросы. И быть не может, ибо, они мне не интересны. Если они интересны Вам, то почему я должен за Вас искать ответы?!

 

1. А смысл бога тогда в чём7 По вашей, казуистический вы наш, версии?

"Да, хрен бы с ними - детишками этими, - так что ли рассуждает ваш бог?

Вот представился монолог бога: "Лично я никого на Земле не убил, детишек не трогал, злодеяний не творил – Я ВООБЩЕ НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЛ! Какие ко мне у полипа претензии.

И денег я у людей не прошу - деньги они попам носят, которых, если честно сказать, я и сам недолюбливаю. Я, полипушка мой любезный, как символ, как фетиш, как идол - хочешь верь, а хошь - не верь. Деньги носить попам я тоже не призываю. А то, что какой-то там Алексий не знает моих актов творения, так не всяк холоп разумение имеет. Обратись по этому поводу, полипчик, к учёным - они пояснят тебе неразумному. Чего ты прёшься к хапуге толстопузому? Ему одни червонцы глаза застили. Верь мне, полип, где хочешь. Или не верь - это будет правильнее. И деньги целее.

2. Кто бы сомневался.

P.S. А на такой вопрос есть ответ: "Вы поп, Алексий? Имеете вы звание церковное?"

И прошу вас не стыдиться ответа своего, рясоукутанный вы наш.

 

Если Вы до сих пор не нашли смысла в существовании Бога, то чем я то могу помочь?

Так стыдиться нечего. Я не поп, и попом никогда не стану, слишком много грехов по жизни, не допустят. Я чтец, если вам что-то это скажет

Цитата:

Из "Записок московского священника"

Георгий Петрович Чистяков - филолог, историк, богослов. Священник Храма Св. Космы и Дамиана в Москве и настоятель храма Покрова Богородицы в Детской республиканской клинической больнице, член Правления Российского Библейского Общества и Международной Ассоциации по изучению отцов церкви, ректор Общедоступного Православного Университета, основанного протоиреем А. Менем, заведующий кафедрой истории культуры МФТИ. Лекции в МФТИ по истории христианства и истории богословской мысли читает с 1985 г.

За последний месяц я похоронил шесть детей из больницы, где каждую субботу служу литургию. Пять мальчиков: Женю, Антона, Сашу, Алешу и Игоря. И одну девочку - Женю Жмырко, семнадцатилетнюю красавицу, от которой осталась в иконостасе больничного храма икона святого великомученика Пантелеймона. Умерла она от лейкоза. Умирала долго и мучительно, не помогало ничто. И этот месяц не какой-то особенный. Пять детских гробов в месяц - это статистика. Неумолимая и убийственная, но статистика. И в каждом гробу родной, горячо любимый, чистый, светлый, чудесный. Максимка, Ксюша, Настя, Наташа, Сережа...

За последний день я навестил трех больных: Клару (Марию), Андрюшу и Валентину. Все трое погибают - тяжело и мучительно. Клара уже почти бабушка, крестилась недавно, но можно подумать, что всю жизнь прожила в Церкви - так светла, мудра и прозрачна. Андрюше - 25 лет, а сыну его всего лишь год. За него молятся десятки, даже, наверное, сотни людей, достают лекарства, возят на машине в больницу и домой, собирают деньги на лечение - а метастазы повсюду. И этот день не какой-то особенный, так каждый день.

Прошло полдня. Умерла Клара. Умерла Валентина. В Чечне погибло шесть российских солдат - а сколько чеченцев, не сообщают... Умерла Катя (из отделения онкологии) девочка с огромными голубыми глазами. Об этом мне сказали прямо во время службы.

Легко верить в Бога, когда идешь летом через поле. Сияет солнце, и цветы благоухают, и воздух дрожит, напоенный их ароматом. "И в небесах я вижу Бога" - как у Лермонтова. А тут? Бог? Где он? Если Он благ, всеведущ и всемогущ, то почему молчит? Если же Он так наказывает их за их грехи или за грехи их пап и мам, как считают многие, то Он уж никак не "долготерпелив и многомилостив", тогда Он безжалостен.

Бог попускает зло для нашей же пользы либо когда учит нас, либо когда хочет, чтобы с нами не случилось чего-либо еще худшего - так учили еще со времен средневековья и Византии богословы прошлого, и мы так утверждаем следом за ними. Мертвые дети - школа Бога? Или попущение меньшего зла, чтобы избежать большего?

Если Бог все это устроил, хотя бы для нашего вразумления, то это не Бог, это злой демон, зачем ему поклоняться, его надо просто изгнать из жизни. Если Богу, для того чтобы мы образумились, надо было умертвить Антошу, Сашу, Женю, Алешу, Катю и т.д., я не хочу верить в такого Бога. Напоминаю, что слово "верить" не значит "признавать, что Он есть", "верить" - это "доверять, вверяться, вверять или отдавать себя". Тогда выходит, что были правы те, кто в 30-е годы разрушал храмы и жег на кострах иконы, те, кто храмы превращал в дворцы культуры. Грустно. Хуже, чем грустно. Страшно.

Может быть, не думать об этом, а просто утешать? Давать тем, кому совсем плохо, этот "опиум для народа", и им все таки хотя бы не так, но будет легче. Утешать, успокаивать, жалеть. Но опиум не лечит, а лишь на время усыпляет, снимает боль на три или четыре часа, а потом его нужно давать снова и снова. И вообще страшно говорить неправду - особенно о Боге. Не могу.

Господи, что же делать? Я смотрю на твой крест и вижу, как мучительно Ты на нем умираешь. Смотрю на Твои язвы и вежу Тебя мертва, нага, непогребенна... Ты в этом мире разделил с нами нашу боль. Ты как один из нас восклицаешь, умирая на своем кресте: "Боже, Боже мой, почему Ты меня оставил?" Ты как один из нас, как Женя, как Антон, как Алеша, как, в конце концов, каждый из нас, задал Богу страшный это вопрос и "испустил дух".

Если апостолы утверждают, что Иисус умер на кресте за наши грехи и искупил их Своею кровию, то мы выкуплены (см. 1Кор 6,20; а также 1Петр 1,18-19), значит, мы страдаем не за что-то, не за грехи - свои, родительские, чьи-то. За них уже пострадал Христос - так учат апостолы, и на этом зиждется основа всего их богословия. Тогда выходит, что неизвестно, за что страдаем мы.

Тем временем Христос, искупивший нас от клятвы законныя честнОю своею кровию, идет по земле не как победитель, а именно как побежденный. Он будет схвачен, распят и умрет мучительной смертью со словами: "Боже, Боже мой, почему Ты меня оставил?". Его бросят все, даже ближайшие ученики. Его свидетелей тоже будут хватать и убивать, сажать в тюрьмы и лагеря. Со времен апостолов и вплоть до Дитриха Бонхоффера, матери Марии и Максимилиана Кольбе, вплоть до тысяч мучеников советского ГУЛАГа.

Зачем все это? Не знаю. Но знаю, что Христос соединяется с нами в беде, в боли, в богооставленности - у гроба умершего ребенка я чувствую его присутствие. Христос входит в нашу жизнь, что бы соединить нас перед лицом боли и беды в одно целое, собрать нас вместе, чтобы мы не остались в момент беды один на один с этой бедой, как некогда остался Он.

Соединяя нас в единое целое перед лицом беды, Он делает то, что никто другой сделать не в силах. Так рождается Церковь.

Что мы знаем о Боге? Лишь то, что явил нам Христос (Ин 1,18). А он явил нам, кроме всего прочего, и свою оставленность Богом и людьми - именно в этой оставленности Он более всего соединяется с нами.

Грекам, а вслед за ними и римлянам всегда хотелось все знать. На этом основана вся античная цивилизация. Именно на этой неуемной, бурлящей и неутомимой жажде знания. И о Боге, когда они стали христианами, им тоже захотелось знать - может Он все или нет. Отсюда слово "Всемогущий" или Omniрotents, один из эпитетов Юпитера в римской поэзии, которым очень любит пользоваться в своей "Энеиде" Вергилий. А Бог "неизречен, недоведом, невидим, непостижим" (это мы знаем не из богословия, нередко попадавшего под влияние античной философии, а из молитвенного опыта Церкви, из опыта Евхаристии - не случайно же каждый священник непременно повторяет эти слова во время каждой литургии), поэтому мы просто не в состоянии на вопрос "Может ли Бог все?" - ответить ни "да", ни "нет". Поэтому, кто виноват в боли, я не знаю, но знаю, кто страдает вместе с нами - Иисус.

Как же понять тогда творящееся в мире зло? Да не надо его понимать - с ним надо бороться. Побеждать зло добром, как зовет нас апостол Павел: больных лечить, нищих одевать и кормит, войну останавливать и т.д.. Неустанно. А если не получается, если сил не хватает, тогда склоняться перед Твоим крестом, тогда хвататься за его подножие как за единственную надежду.

"Бога не видел никто никогда". И только одна нить соединяет нас с Ним - человек по имени Иисус, в Котором вся полнота Божия пребывает телесно. И только одна нить соединяет нас с Иисусом - имя этой нити любовь.

Он умер на кресте как преступник. Мучительно. Туринская плащаница со страшными следами кровоподтеков, со следами от язв, по которым современные патологоанатомы в деталях восстанавливают клиническую картину последних часов жизни Иисуса - вот действительно подлинная святыня для ХХ века. Весь ужас смерти, никем и никак не прикрытый! Посмотрев на картину Гольбейна "Мертвый Христос", герой Достоевского воскликнул, что от такой картины можно веру потерять. А что бы он сказал, если бы увидел Туринскую плащаницу, или гитлеровские концлагеря, или сталинщину, или просто морг в детской больнице в 1995 году.

Что было дальше? В начале 20-й главы Евангелия от Иоанна мы видим Марию Магдалину, потом апостолов Петра и Иоанна и чувствуем пронзительную боль, которой пронизано все в весеннее утро Пасхи. Боль, тоску, отчаяние, усталость и снова боль. Но эту же пронзительную боль, эту же пронзительную безнадежность, о которых так ярко рассказывает Евангелие от Иоанна, я ощущаю всякий раз у гроба ребенка... Ощущаю и с болью, сквозь слезы и отчаяние, верю - Ты воистину воскрес, мой Господь.

Пока писался этот очерк, умерла Клара, затем Валентина Ивановна, последним умер Андрюша - еще три гроба. Один мальчик признался мне на днях, что не верит в загробную жизнь и поэтому боится, что он плохой христианин. Я возразил ему на это, что трудности с восприятием того, что касается жизни за гробом, свидетельствуют как раз об обратном - о честности его веры.

И вот почему. Один, причем не очень молодой, священник как-то сказал мне, что ему очень трудно судить о смерти и учить своих прихожан не бояться ее, поскольку он сам никогда из людей по-настоящему близких никогда не терял. Честно. Очень честно. И очень верно. Мне всегда страшно смотреть на вчерашнего семинариста, который важно и мягко, но чуть-чуть свысока втолковывает матери, потерявшей ребенка, что на самом деле это хорошо, что Бог так благословил, и поэтому слишком уж убиваться не надо.

"Бог не есть Бог мертвых, но живых. Ибо у Него все живы",- да, об этом говорит нам Христос в своем Евангелии (Лк 20,38). Но для того, чтобы эта весть вошла в сердце, каждому из нас необходим личный опыт бед, горя и потерь, опыт, ввергающий нас в бездну настоящего отчаяния, тоски и слез, нужны не дни или недели, а годы пронзительной боли. Эта весть входит в наше сердце - только без наркоза и только через собственные потери. Как школьный урок ее не усвоишь. Смею утверждать: тот, кто думает, что верит, не пережив этого опыта боли, ошибается. Это еще не вера, это прикосновение к вере других, кому бы нам хотелось подражать в жизни. И более: тот, кто утверждает, что верит в бессмертие и ссылается при этом на соответствующую страницу катехизиса, вообще верит не в Бога, а в идола, имя которому - его собственный эгоизм.

Вера в то, что у Бога все живы, дается нам только если мы делаем все возможное для спасения жизни тех, кто нас окружает, только если мы не прикрываем этою верой в чисто эгоистических целях, чтобы не слишком огорчаться, чтобы сражаться за чью-то жизнь или просто чтобы не было больно.

Но откуда все-таки в мире зло? Почему болеют и умирают дети? Попробую высказать одну догадку. Бог вручил нам мир ("Вот я дал вам" - Быт 1,29). Мы сами все вместе, испоганив его, виноваты если не во всех, то в очень многих бедах. Если говорить о войне, то наша вина здесь видна всегда, о болезнях - она видна не всегда, но часто (экология, отравленная среда и т.п.). Мир в библейском смысле этого слова, мир, который лежит во зле, т.е. общество или мы все вместе, вот кто виноват.

В наших храмах среди святых икон довольно заметное место занимает "Нисхождение во ад" - Иисус на этой иконе изображен спускающимся куда-то в глубины земли, а вместе с тем и в глубины человеческого горя, отчаяния и безнадежности. В Новом Завете об этом событии вообще не говорится, только в Апостольском символе веры есть об это два слова - descendit ad inferos ("спустился во ад"), и довольно много в наших церковных песнопениях.

Иисус не только страдает сам, но и спускается во ад, чтобы там разделить боль других. Он всегда зовет нас с собою, говоря нам: "По мне гряди". Часто мы стараемся, действительно, идти вслед за ним. Но тут...

Тут мы стараемся не видеть чужой боли, зажмуриваем глаза, затыкаем уши. В советское время мы прятали инвалидов в резервациях (как, например, на Валааме), чтобы никто их не видел, как бы жалея психику своих соотечественников. Морги в больницах часто прятали на заднем дворе, чтобы никто никогда не догадался, что здесь иногда умирают. И проч., и проч. Мы и теперь, если считаем себя неверующими, пытаемся играть со смертью в "кошки-мышки", делать вид, будто ее нет, как учил Эпикур, отгораживаться от нее и т.д.. Иными словами, чтобы не бояться смерти, используем что-то вроде анальгетика.

Если же мы считаем себя верующими, то поступаем не лучше: говорим, что она не страшна, что на то воля Божия, что не надо горевать по усопшему, потому что тем самым мы ропщем на Бога и проч. Так или иначе, но подобно неверующим также отгораживаемся от боли, заслоняем себя от нее инстинктивно, словно от удара занесенной над нами руки, то есть тоже используем если не наркотик, то то во всяком случае анальгетик.

Это для себя. А для других мы поступаем еще хуже. Человеку, которому больно, пытаемся внушить, что это ему только кажется, причем кажется, ибо он Бога не любит и т.д. и т.п. А в результате человека, которому плохо, тяжело и больно, мы оставляем наедине с его болью, бросаем одного на самом трудном месте жизненной дороги.

А надо бы просто спуститься с ним вместе в ад вслед за Иисусом - почувствовать боль того, кто рядом, во всей ее полноте, неприкрытости и подлинности, разделить ее, пережить ее вместе.

Когда у моей восьмидесятилетней родственницы умерла сестра, с которой они вместе в одной комнате прожили всю жизнь, примерно через год она мне сказала: "Спасибо вам, что вы меня не утешали, а просто все время были рядом". Думаю, что в этом и заключается христианство, чтобы быть рядом, вместе, ибо утешать можно человека, который потерял деньги или посадил жирное пятно на новый костюм, или сломал ногу. Утешать - это значит показывать, что то, что с кем-то случилось, не такая уж большая беда. К смерти близкого такое утешение отношения не имеет. Здесь оно больше чем безнравственно.

Мы - люди Страстной Субботы. Иисус уже снят с креста. Он уже, наверное, воскрес, ибо об этом повествует прочитанное во время обедни Евангелие, но никто еще не знает об этом. Ангел еще не сказал: "Его здесь нет. Он воскрес", об этом не знает никто, пока это только чувствуется, и только теми, кто не разучился чувствовать...

 

Ну сравнивать человека со стулом это наверное очень по христиански... тут возник сразу другой вопрос, если покрестить стул он попадёт в рай?

 

В начале своего поста (предыдущего) я как в воду глядел, когда говорил, что демагогия ваша и не предполагает, а скорее утверждает, что конструктивного и осмысленного вы ничего не скажете. А от вопросов, ставящих вас (да и всех попиков) в тупик, начнёте уходить.

Вы, господин Алексий, даже не блудница, вы мерзость (для модератора - это не оскорбление, с чем не преминет согласиться и сам подпадающий под это понятие).

Но, шашлычник наш (уже чую) поспешает сюда с шиномонтажа своего, откушавши пустых пельменей и зазря израсходовавший коньяк свой. И поскольку злой, что не дали погордиться перед мужланами, сейчас достанет свой жезл вахтёрский и начнёт размахивать.

 

А если отец пишет Вам письмо,в котором рассказывает о себе ,о своих замыслах,сочувствут Вашему горю,просит не озлобляться ,c пониманием отнестись к другим его чадам.Неужели Вы не перечитаете его много раз,вчитываясь в каждое слово и не побежите к Вашим детям, близким и дальним братьям и сестрам с этой прекрасной вестью и перескажете ее такой какая она есть,не упуская ни слова.Или будете строить замысловатые здания, украсите их снаружи ,распишите золотом внутри, облачитесь в таинственные одежды,сядете и будете ждать отчаявшихся и низвергнутых, и говорить им будете на непонятном им языке.Cкоро и сами забудете, что писал Вам Отец .И станут эти слова Великой Тайной и для Вас и для тех ,и для тех ,кто Вас будет слушать.Вот такой получается санаторий.

Мысли в статье действительно интересные,жалко что нет у них продолжения, дальше - тайна за семи замками.Как говорится мягко стелят ,только вот спать почему то жестко.

Рай нужен людям уже сейчас,здесь на земле.Только сейчас можно попасть в духовный,а после спасения наступит и материальный здесь на этой земле.Не все хотят стать ангелами.Я например не испытываю такого желания,да и многие я уверен хотят наслаждаться утренней прохладой перед наступлением жаркого летнего дня,пением птиц ,слушать морской прибой и любоваться заходом солнца где то ближе к экватору в Тихом океане на каких нибудь экзотических островах и многого,многого другого ,что задумал наш Небесный Отец Иегова Бог.

Псалом 145 16 Ты открываешь свою руку

И удовлетворяешь желание каждого живого существа

 

Мешают эти...

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Спасибо вам! Вы, как раз, разяще точны.

 

А хорошие люди в церковь не ходят.

 

Из того, что многие священники залипают на деньги или власть, нельзя делать вывод о том, что ВСЯ церковь не нужна или не хороша.

 

Если церьковь не в состоянии очистить себя и терпима к беззаконникам,то она сама становится вне закона.Речь идет разумеется о Божьих законах.

 

В тех храмах, где настоятели больше думают о деньгах и т. п., благодати нынче нет.

 

О попах на «мерседесах» и о бревнах в офтальмологии

"Уже по традиции, к православным праздникам в СМИ появляется очередная «разоблачительная» статья из серии – «о попах, жирующих на наши кровные». Вот и на этот раз одно маститое издание не смогло обойти вниманием празднование юбилея одним священнослужителем.

И, как всегда, журналистов интересовала лишь материальная сторона: кто на чем приехал, кто кому, что, а главное – за сколько(!) подарил. И понеслась. Обвинения стандартные и выводы безапелляционные: алчные батюшки, проповедующие бессеребничество, не заслуживают нашего доверия. Да и как после этого в Бога верить? А если и верить, то уж без запятнавшихся православных «посредников». То есть, в обход Церкви.

Думалось так и мне когда-то. Казалось, что сама лучше знаю, как молиться-поститься. Хорошо, что вовремя встречались «неправильные посредники».

Слишком мистик

Мне повезло – хоть я и часто меняла место жительства, но всегда рядом с моим домом был храм. Квартира, которую получили родители после 20 лет очереди, не стала исключением. Там неподалеку, в Свято-Троицком храме, служил и служит отец Владимир, излюбленной темой проповедей и бесед которого – конец света, уловки антихриста, устройство загробной жизни и проч. Вероятно, в этом случае отчасти сыграл роль экономический закон про спрос и предложение, поскольку аудитория отца Владимира – преимущественно малограмотные старушки. На них подобные беседы производили неизгладимое впечатление, и любой их разговор начинался: «А от наш батюшка казав…».

Не знаю, скрывала ли я тогда свое презрительное высокомерие в общении с этим прекрасным батюшкой, но глаза мои открылись намного позже, когда узнала о его ежедневной заботе о больных и нищих, о насущных потребностях своих прихожан, о том, как он молился о наркоманах и бесноватых, как отстаивал строительство нового храма…

Это все я увидела позже, а сначала, как водится, осудила.

Слишком строгий

Случилось в нашей семье большое горе – гибель человека в самом расцвете сил. Случай очень непростой, и нужно было благословение архиерея на православное погребение. Вопрос был решен положительно, но с оговоркой – всем членам семьи строгий пост и

исповедь с Причастием, а также обязательно быть в храме на службе в «поминальные дни».

Мне до сих пор стыдно за свои кривые усмешки и умничанье, когда моя мама, которая никогда не постилась до этого, ринулась в точности исполнять указания владыки. Я-то знала, как правильно поститься и каяться, что там владыка? Читали мы в прессе, ага, кем он был до пострига. В общем, гордыня возобладала над смирением, и не знаю уж, как огонь тогда не опалил у Чаши…

Сейчас, если вдруг случается, что я пропускаю поминальную службу, нарушая благословение того владыки, сразу вспоминаю тот позорный момент, когда я со злорадством заприметила сучок в чужом глазу, не почувствовав бревна в своем. И моя близорукость, к слову, тут вовсе ни при чем.

Слишком приземленный

Встреча с другим «плохим» священником пришлась на некое время работы в православной журналистике. Обратившись за комментарием к насельнику одного монастыря, я столкнулась с субъектом толстым, в золотых перстнях, который то и дело покрикивал на молодых монахов и скороговоркой называл заоблачные расценки на требы мирянке, которую больше интересовала не «цена вопроса», а сущностные моменты Таинства венчания.

Когда я уже отчаялась получить компетентную информацию по интересовавшему меня вопросу, и сей насельник, наконец, обратил внимание на меня, то изумилась глубокому и рассудительному ответу. Речь шла об обретении мощей недавно прославленного святого.

Так вот, когда рассказывал о чудесах и помощи святых после смерти, этот батюшка, между прочим, упомянул о намоленых на мощах этого святого рукавичках. Эти рукавички кладут под подушку детям, которые боятся темноты. Я удивленно переспросила: «Рукавички?», — поскольку никогда как-то не приходилось слышать о такой православной традиции. «Да, да, — заулыбался батюшка и протянул мне что-то в шелестящей упаковке, — вот, возьмите себе».

И вот откуда он, «весь такой приземленный», знал, что меня после трагических событий, описанных выше, мучил страх темноты? Надо ли говорить, что страхи мои после этого исчезли, как и привычка скоропалительно судить людей по внешности и поддаваться первому впечатлению.

Слишком простой

Я вновь сменила жилье, и вновь рядом оказался храм. Маленький, окруженный соснами, освященный в честь святых апостолов Петра и Павла. Близился праздник Успения Пресвятой Богородицы, и мы засобирались в церковь. Местная жительница настоятельно рекомендовала другой храм – немного подальше, придется подъехать, зато какой там батюшка служит, какие проповеди провозглашает!

Устоять было сложно, мы согласились. Храм новый, красивый, колокола созывают людей не богослужение. Только вот не учли мы тот нюанс, что церковь оказалась не совсем наша, а «киевского патриархата». Потому до «гениальной проповеди» мы не достояли.

Заглянув все же, спустя какое-то время, в тот маленький Петро-Павловский храм, окруженный соснами, я действительно пламенных проповедей не услышала, впрочем, как и стройного хорового пения. Вс е так простенько, бедненько.

Служат там два батюшки – о. Сергий и о. Анатолий – с уставшими глазами, но постоянным рвением к молитве. Отец Анатолий уже немолод и немного туговат на ухо, потому на исповеди частенько приходится приносить чуть ли не публичное покаяние, а отец Сергий бывает часто молчалив, но и это не беда. Они стали нашей семье родными."

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)