Мегаполис Vs Провинция Что мы теряем и что приобретаем, переезжая в мегаполис.

Для начала - небольшой музыкальный клип, настраивающий на соответствующий лад :



А затем - несколько статей-размышлений о жизни в Москве.

Я прожил в Москве пару лет и заверяю, что статьи достаточно правдивые.

Собственно, многое из того, что в них описано, можно встретить и в Санкт-Петербурге, да и вообще, в любом мегаполисе.

Москва. Ничего личного

Я – Борат. Провожу культурные исследования Москвы в пользу славного государства Провинция. На третий месяц начинаешь понимать: все, что ты получал даром в родном городе – в Москве придется покупать втридорога.

Альфа и омега любого случайного трёпа в Москве – это расстояния. Полутона разговора определяют систему координат твоей карьеры куда лучше, чем вопросы насчет зарплаты. Обязателен вопрос "где живешь" (ось абсцисс), сколько добираешься до работы (ось ординат) и приходится ли квартиру с кем-то делить (вносит коррективы вплоть до десятого знака после запятой). Все то, что ты полагал клеймом провинциала – вроде способности не тратить в родном городе на любимые маршруты больше получаса – здесь воспринимается как принадлежность к баловням судьбы. В Москве эту самую провинциальную неспешность могут себе позволить обитатели Садового или Бульварного кольца. За принадлежность к которым тебе придется заплатить сумму, размер которой лучше не упоминать при школьных друзьях.

"Бескорыстная дружба возможна лишь между людьми с одинаковыми доходами", — в столице эта фраза перестает быть абстракцией. Москва делится на два города – в полном соответствии с логикой Герберта Уэллса, каждое утро под землей на работу добираются морлоки, в то время как наверху стоят в пробках более удачливые (или брезгливые) элои. Готовность стоять в пробке – плата за право не слышать, как пахнет толпа в час-пик. Три квадратных метра личного пространства в салоне авто стоят нервов, денег и времени, но компенсируются главным московским дефицитом – правом побыть одному.

Москва вносит коррективы в привычное мерило "дорого-дешево". Норма никогда не бывает объективной: субъективность – ее главная особенность. Главный плюс у любого, кто прожил здесь достаточно долго – это привилегия знать, что практически везде за пределами МКАДа на постсоветском пространстве ему не будет "дорого". Это не значит, что любой москвич может позволить себе завтрак в "Пушкинъ", но он внутренне готов к тому, что кофе весьма средней руки будет стоит $10. И худшее, что ему грозит вне столицы, – это цены в курортном Сочи или Ялте, которые "ну прям, как в Москве".

Отношение к деньгам у приезжих в Москве стремительно эволюционирует – особенно, если они приехали из другой постсоветской страны. Относительно незнакомую валюту воспринимаешь куда легче и проще – купюры приобретают свою изначальную политэкономическую функцию "средства обмена" и "всеобщего эквивалента". Никакой сакральности в незнакомых дензнаках нет – с ними не связано никаких воспоминаний. В одной руке 100 украинских гривен, в другой – 1000 рублей: украинская купюра почти в два раза "легче" российской — ее удельный "вес" порядка 12 долларов. Но я помню, что как на первом курсе моя стипендия составляла четверть этой бумажки. Я помню, как в школе копил эту сумму практически месяц. Я застал времена, когда за 50 гривен можно было купить игровую приставку. А с новой валютой у меня нет никаких общих воспоминаний. Я ее не копил, о ней не мечтал, и свою профессиональную успешность в ней не мерил. Она просто позволяет мне получать еду, развлечения и крышу над головой. Nothing personal.

Главное: переезжая в Москву, не пытайтесь объяснить окружающим суть своих намерений. Не поймут и не захотят разбираться: с их точки зрения, любой кто уезжает сюда – стремиться покорить карьерный олимп. Все остальные варианты – "из любопытства", "от скуки" или "чтобы покинуть зону комфорта" — будут восприниматься как словесная эквилибристика, призванная маскировать истинные намерения. В глазах провинциала, не жившего в этом городе, Москва – это эдемский сад легких денег и райские кущи карьерных взлетов.

По этой же причине бессмысленно объяснять кому-то свое желание этот город покинуть. "Лузер", — хором пропоет общественное мнение, беспощадное в своем желании вешать ярлыки. И полбеды, если ты пакуешь чемоданы в теплую южную страну, затерявшуюся на карте. Но если ты снова решил приземлиться в родном городе – то не жди снисхождения. Прокрустово ложе оценок и суждений знает наверняка, что в "златоглавую" есть парадный вход — но нет парадного выхода. В его глазах вернуться со щитом можно лишь в отпуск, а решение отказаться от дороговизны товаров и отношений воспринимается как безусловное поражение. Всухую.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Почему мы уезжаем

Я не успеваю за ростом численности Москвы. Восемь миллионов, – твердят те, что поскромнее. Десять – вторят любители круглых чисел. Двенадцать – подчеркивают адепты магии чисел. Ну а следом по нисходящей идут те, кто меряют столицу по восходящей.

Да это и неважно, собственно. Факт остается фактом – столицы прирастают почти на всем постсоветском пространстве. Принято считать, что едут за счастьем, карьерой и прочим потребительским Сезамом. Всё – на этом история болезни дописана, диагноз определен, можно отправлять в морг. А можно и повременить. Потому что мести под общую гребенку всех приезжих так же продуктивно, как мерить среднюю температуру по больнице.

Все постсоветские страны остались удивительно центростремительными. Столица решает, собирает, распределяет, думает и переваривает. Все остальные просят, отдают, слушают и слушаются. Нет никаких других центров – смена Владивостока на Калининград, а Луганска на Ровно приносит лишь иной пейзаж за окном. А потому в сознании масс переезд может быть только один – туда. Все остальное – бег по осевым.

Но уж коли расчленять человеческую душу по методичке Маслоу, то давайте перебирать все ярусы.

Начнем с верхних. Да, в столицах, на первый взгляд, с самореализацией и самоактуализацией попроще – особенно коли вам обязательно нужно проповедовать с "бгоневичков" карьерного успеха. С "нижним этажом" тоже более-менее ясность есть: если руки и голова на месте, то без куска хлеба не останетесь. С социализацией уже не все так однозначно – в мегаполисах одиночество прописалось столь же основательно, как и пробки. К тому же всяческого рода "общения", "социальные связи" и "чувства привязанности" нередко кладутся тут на алтарь карьеры и успеха. Но вот с последним ярусом — пятым по счету и вторым по порядку – название которого звучит как "потребности в безопасности" все куда любопытнее.

Потому что это Бродский мог региональных ворюг противопоставлять столичным кровопийцам. Это в его "Письмах римскому другу" можно было убежать от империи в глушь, чтобы пытаться жить в обществе, не принадлежа ему. Но жизнь вариативнее любой выдумки. Тем более, что отношение к безопасности – как и само понимание этого явления – стремительно эволюционирует.

Да, девяностые были временем "кровопийц". Пирог был велик, очередь из желающих тоже и задачи естественного отбора решали изобретения Михаила Тимофеевича Калашникова и Николая Федоровича Макарова. Крупная и не очень госсобственность получала новых хозяев, которые в то же самое время сводили татуировки, меняли фиксы на металлокерамику и учились есть ножом и вилкой. Как и в любой центростремительной стране, столицы были олицетворением главного тренда, который на тот момент звучал вполне по-большевистски и сулил тем, кто был "никем" вполне реальную возможность стать "всем". Ну, или умереть, если не получится.

В те годы в столицы срывались за карьерой – здесь можно было перескакивать через целые лестничные пролеты успеха. Из научного сотрудника в олигархи, из заштатного тамады в телеведущие. Социальные лифты — при всей своей экзотичности — работали на полную. Наглость была не просто вторым счастьем – она же была и первым, и последним. Искать безопасности в столице было странным решением – не бывает стабильности в очереди за славой и успехом.

Время шло, и между низами и верхами постепенно выкристаллизовывался договор о ненападении: всем дозволялось всё – просто на разных уровнях иерархии. Одни доили бюджет, другие обывателей, а обыватели — по чуть-чуть – систему общественных взаимоотношений и государство. Замкнутый круг устраивал всех. Хотя бы потому, что никому ни до кого дела не было.

Но и этот этап тоже подошел к концу. Емкости с карьерной амброзией показали дно и "кровопийцы" начали эволюционировать в "ворюг". "Курочка по зернышку", "одна бабушка – рупь, три бабушки – трояк". Наутро после праздника начинаются "доедалочки". Когда олимпы были зачищены – новоназначенные боги обратили внимание на плебс.

И жизнь внезапно начала дорожать. Появление коллекторов (гуглите счастливцы, никогда не бравшие кредиты), сопровождалось отменой льгот (верхи предпочитали адресные чаевые — коллективным). Чиновники стали требовать взятки не за нарушение закона, а за его соблюдение. Беспредел из крупного превратился в моросящий – а оттого особенно неприятный.

И в устаканившейся новой реальности столицы сменили свой главный тренд, превратившись в сознании большинства в олицетворение стабильности. Где можно найти управу на очередного регионального барина, которому вздумалось пострелять по грибникам, забредшим на территорию вельможного леса? Как докричаться до столичных (а оттого – единственно влиятельных в стране СМИ) о беспределе в провинции, если те о жизни регионов знают только то, что написано в википедии? Социальные лифты закрылись – и их роль стали выполнять географические эскалаторы. По ступеням не бегать и на перилах не сидеть!

В "провинции у моря" отныне дальтоникам не прожить – красные флажки надо видеть и соблюдать.

— Кому принадлежит пляж?

— Маркизу Карабасу! И ему же принадлежат горы, заповедники и вооон тот ларек. Он его не продает – из ностальгии по первой работе.

Коллективных благ все меньше – персонального пространства все больше. Вслед за столичными сквериками вразнос пошли бесчисленные леса и долы. Когда-то в провинции можно было остаться в надежде обменять "вертикаль" на "горизонталь". Карьеру — на Грина пополам с Пришвиным (взболтать, но не смешивать). Так делали, пока верили, что если не всматриваться в бездну, то и она не начнет всматриваться в тебя. Зря верили.

А потому я не спорю с теми, кто стремится поразить меня столичными числительными. Да, вы правы, восемь миллионов. Я тоже слышал про двенадцать. Пятнадцать? Ничего удивительного. И даже фраза про "двадцаточку" не вызовет у меня сильных эмоций. Да и зачем? Как можно удивить следствием того, кто еще не отвык наблюдать причину?

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

Букв слишком дохрена.

Асилил, ИМХО унылая копипаста.

 

Девять мыслей о Москве

Провинциалу в Москве легче, чем москвичу. Потому что у приезжего всегда за спиной маячит тот самый родной город, из которого он и взял в свое время билет до столицы. В этот город можно вернуться, продолжить старую карьеру, начать новую, завести семью или вообще начать жизнь с чистого листа. Провинциал может Москву не любить, мечтать ее покинуть и не делать этого лишь с точки зрения карьерно-финансовых соображений. А у москвича такой возможности нет. У него нет запасных аэродромов вне этого города: все то, что он любит и не любит – от детских воспоминаний до первых сердечных потрясений — сосредоточено здесь. Ему некуда возвращаться – он может только убежать.

Хотя и отношение условного "провинциала" к Москве тоже разное. Потому что они все делятся на два ключевых типа — те, кто едут сюда потому что "хотят" и те, кто делает это потому что "надо". Одни бегут от неустроенности и невостребованности, другие – из любопытства и ради нового опыта. Кто-то сразу меняет родной город в социальных сетях, кто-то носит прописку как знамя. Во многом модель поведения зависит от того, кем и чем ты был у себя дома.

Москва – хорошая лакмусовая бумажка идентичности. Здесь каждый сам отвечает на вопрос – кто он такой. Над чем ты позволишь смеяться, над чем будешь шутить сам и что для тебя останется в категории "неприкосновенно-личного". Чурки-дворники, хохлы-жадины, кавказцы-беспредельщики – рано или поздно социальный стереотип доберется до твоей лакуны и ты либо поднимешь лапки кверху, либо покажешь зубы. И как бы ты не ругал свой собственный домашний провинциальный быт – именно он, возможно, станет для тебя неприкосновенным бруствером идентичности. Над которым ты позволишь смеяться себе – но не окружающим.

В этом городе есть только два измерения – время и деньги. Для провинциала вообще первая категория поначалу не имеет ценности – в маленьких городах времени слишком много, чтобы им дорожить. Из небольших городков приезжают в столицу именно для того, чтобы менять минуты и часы на денежные знаки. Но уже в Москве ты волей-неволей осваиваешь бинарную систему координат. Снять жилье подороже в центре, но рядом с работой или подальше – но подешевле? Это не праздный вопрос – те, кто ищет на него ответ, делятся на две группы. Одни пытаются понять – стоят ли ежедневные три бесцельно прожитых часа их жизни каких-то 500 долларов в месяц. Другие соглашаются с мыслью, что бонус в $500 – это более чем адекватная зарплата за потраченное в "метрополитеновом ничегонеделании" время.

Кроме заработка у москвичей есть лишь одна бесспорная привилегия – это театры и публичные лекции. Все остальное давно принесли на своих крупах в регионы четыре всадника глобализации. Если ты не капитализируешь этот город в знания и ощущения – тебе нечего в нем делать.

Внеочередной выходной, выпавший на будни, заставляет чувствовать себя дезертиром. Тебе чертовски комфортно в опустевших барах, но стоит заранее смириться с самоощущением коллаборациониста – в каждом неотвеченном звонке друзьям тебе чудится обвинение: ты – вне закона. Вне закона этого города. Ты ему не принадлежишь и он тебе тоже. Кто позволил тебе прохлаждаться в тылу, когда все ушли на фронт? Покой придет лишь на выходных – вместе с очередями и переполненными кинозалами.

Москва вообще похожа на линию фронта. Тотальная мобилизация – с 7 до 9 утра в метро и на остановках. "Все для фронта – все для победы" – намекает тебе относительно новое пальто и начищенные туфли офис-менеджера, с которым ты толкаешься локтями в переполненной маршрутке. "Не болтай" — твердит взгляд студента, пытающегося досмотреть сон на месте "для инвалидов и пассажиров с детьми". "Победа будет за нами" — твердят оранжевые жакеты таджиков, укладывающих асфальт в мокрый и противный снегопад.

И кто ты в этой войне? Вольноопределяющийся офисного планктона, пытающийся разглядеть будущее за валом бумажной рутины и торговли воздухом? Или гунн с топором наперевес, отвоевывающий свое место у мягких и расслабленных обитателей метрополии? Москва сжирает твое время, вынося на периферию все второстепенное. Поднимает из загашников сознания все вопросы, поиск ответов на которые ты оставлял до лучших времен. Вот они, вот Москва и вот ты. Другого сочетания не будет. Так что, женимся? Заводим детей? Подаем на грин-карту? Едем домой?

И выныривая из водоворота сутолоки в заботливо отведенные тебе трудовым кодексом 48 часов выходных, ты стоишь напротив зеркала, вглядываясь в себя. Нет больше никаких иллюзий и отложенных вариантов. Твой лотерейный билет гудит за окном пробками – и никаких иных ждать не стоит. Ты ведь этого хотел, не так ли? Боишься своих желаний? Правильно. Они сбываются. Стоит только расхотеть.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

Свои мысли можешь изложить на заданную тему?

Чтобы выглядело так, что обхохочешься?

 

согласен с Прохожим. Сопли и муть, для остроты приправленные некой долей намеков каждому что и сам не безгрешен. Процесс урбанизации этим г... не остановить и даже не объяснить. Так... эмоциями побрызгать под настроение, не более. ИМХО- УГ.

Штирлиц , не взлетит!

 

Согласен с предыдущими пользователями...Описание реалистичное...ну и что?

Да, это так. ИМХО, тема провинции не раскрыта... Получается тема что то вроде "Рассуждения о жизни в Москве"

А есть ли в провинции какие нибудь плюсы, ради которых можно поменять столичную жизнь?

 

Москва и немосквичи

В Москву надо приезжать разочарованным. Иначе придется разочаровываться уже на месте — слишком много здесь обескураживающего. А так у вас есть шанс очароваться.

Когда я впервые приехал сюда после школы – этот город меня пленил. Здесь были современные кинотеатры, которые тогда еще не добрались до провинциальных городов. Здесь были мегамаркеты электроники и продуктовые магазины, площадью с футбольное поле. Наверное, это были остаточные элементы всего того, что заставляло поколение моих родителей шутить на тему колбасного запаха московских электричек.

Потом границы потребительского рая расползлись по городам и весям – и с ними растаяло консумеречное восприятие. На смену ощущению гигантского супермаркета пришло иное восприятие Москвы. Она стала для меня чем-то живым. Здесь творилось настоящее – которому я порой противился. Здесь жили "элои" шоу-бизнеса, с которыми практически не пересекались "морлоки" офисного пролетариата. Увлечение историей сделало свое дело: этот город стал казаться мне средоточием прошлого, пускающего корни в будущее. Он вплелся для меня в контекст – и сам стал им.

Когда пишешь политический текст и ищешь способы уйти от тавтологии, то невольно начинаешь называть страны по их столицам. "Москва давит на Киев…", "Вашингтон убеждает Тбилиси…", "Баку и Ереван обмениваются угрозами…". И в какой-то момент любая столица обретает характер – ты начинаешь подразумевать под ее называнием целый клубок противоречивых сил, которые влияют на твою жизнь куда больше, чем ты того может и хочешь. В этот момент начинаешь воспринимать город не как набор станций метро или муравейник многоэтажек, а как нечто субъектное, практически одушевленное.

Здесь начинаешь понимать, что провинциальность – это не география, а самоощущение. Которое, в том числе, проявляется в попытке мимикрировать под обстоятельства. "Тебя трудно отличить от местных", — сказали мне на третий день после приезда в Москву. "Почему?". "Ты ходишь по улицам с каменным лицом". На следующий день я начал улыбаться в метро.

Для многих жителей мегаполисов география города ограничивается районом, где они ночуют, кварталом, где работают, и местами отдыха (дороги в аэропорт и на вокзал не в счет). Но в мегаполисе, где есть метро, это ощущение обостряется до предела. В Стамбуле отсутствие подземки компенсируется дыханием города, которое ты ощущаешь из окна намертво вставшего в пробке автобуса. А вот Москва для приезжего – нередко всего лишь набор многоэтажных муравейников, соединенных сетью подземных телепортов.

К московским расстояниям привыкнуть сложнее, чем к погоде. Дача недалеко, "каких-то триста километров", говорит приятель. "Сколько?!". Кстати, именно недоверие к расстояниям отличает гостей столицы от тех, кто прожил в Москве уже несколько лет. Те, кто не знают и не чувствуют города, никогда не предложат добраться куда-то пешком.

Здесь ты быстро начинаешь понимать, как сильно экономит твою жизнь провинция, где дорога на работу занимает 15 минут на машине и 20 – пешком. Правда оценить это можно лишь с годами. В молодости разговоры насчет "экономии времени" воспринимаются примерно так же как тема предстоящей пенсии. Это все будет, но где-то там, за горами и океанами десятилетий, которые остаются у тебя в запасе. Поэтому, наверное, да — Москва город для молодых.

Как-то провожал друга, переезжавшего в этот город за карьерой и признанием. За напутственными тостами из-под его решимости сочилась тревога. Теперь я понимаю, почему. В провинции у твоей самооценки остается черный ход: ты можешь уехать в столицу. А штурм мегаполиса – это момент истины. Здесь можно стать всем, а можно остаться никем. Но кивать на косность, не позволяющую людям разглядеть людям твои таланты, уже не получится.

Знакомый, переехав с хорошей должности в провинции на аналогичную позицию в Москве, твердил: "Понимаешь, я здесь могу послать шефа на хрен и уволиться. И найти другую контору, потому что умных здесь меньше, чем амбициозных. А дома после такого демарша мне останется лишь менять профессию".

Здесь кругом деньги, и это ощущение для многих становится главным. Буквально все – от ценников в кафе до прайс-листов риелторских контор — намекает на то, что где-то рядом, на расстоянии вытянутой руки, должна быть работа, которая позволит тебе протягивать официанту кредитку, не обращая особого внимания на сумму счета.

Интересно говорить с теми, кто сюда переехал. Но не менее интересно слушать тех, кто отсюда собирается уезжать. Энергичный ритм города, твердит первый. Изматывающая беготня по кругу, вторит другой. Карьерные перспективы, восклицает недавний мигрант. Ярмарка тщеславия, цедит будущий эмигрант. "Дыхание мегаполиса" – "пробки и смог", "жизнь на полную" — "жизнь впустую".

И они оба правы. Разница между ними – десять лет жизни в этой карусели. Если за это время ты не дошел от ее несущегося края к оси, центробежная сила выкинет тебя обратно за МКАД, как выкидывает миллионы разочарованных, осознавших, что их единственная перспектива здесь – работать с утра до вечера. А если дошел, то можешь считать, что оплодотворил этот город – и столица уже беременна новым тобой. Потому Москва – отличная прививка от иллюзий.

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

А вот об этом надо разговаривать с теми, кто здесь создает темы типа "Хочу переехать в Питер. Подскажите, что мне делать?"

В начале темы я уже писал, что два года прожил в Москве.

С точки зрения жителя Москвы Санкт-Петербург - провинция.

В итоге я вернулся обратно и не жалею об этом.

У кого-нибудь есть подобный опыт отъезда и возвращения?

 

только кто-то очень скучающий или въедливый смоежт осилить эти твои цытатные многабукаф.

лучше б рассказал про лично свое восприятие.

 

Хмурый, ты меня удивляешь.

Сопли и муть составляют более 90% всех тем и комментов нашего форума.

Поэтому я и стал заходить сюда только на выходные, когда домашние дела сделаны и весь интересный для меня сегмент Рунета уже просмотрен.

Так, в надежде найти интересных собеседников...

Пока не все безнадежно.

Да Бога ради!

Могу и рассказать.

Только без подробностей, которыми мне тут же начнут тыкать и ставить в вину.

Я - калач тертый, опыт нашего "петербуржца" кое-чему научил.

Опять же я уже писал, что статьи во многом отражают истинную суть вещей.

И первая истина: Проклятие Москвы - большие расстояния.

Если здесь проехать на метро с Гражданки до "пр.Ветеранов" займёт 45 минут, то в Белокаменной проезд от Зябликово (ст.м. "Красногвардлейская") до Кольцевой линии (ст.м. "Павелецкая") - полчаса.

 

Провинция бывает очень разная. Есть Нижний Новгород, Новосибирск или Екатеринбург, а есть усть-задрищенски. Есть города (пусть даже небольшие), где есть работа и нормальный заработок, а есть дыры, где работы просто почти нет (сам родом из такой).

Знаю людей, которые свалили из Питера в Нижний или даже в Сыктывкар, и возвращаться ни малейшего намерения не имеют.

ИМХО рассуждать о провинции в целом, без привязки к конкретному месту и конкретным условиям, смысла не имеет.

 

А с точки зрения коренного питерца, Москва - большая деревня...

И подобное противостояние наших славных городов длится еще с советских времен...

Лично для меня провинция - это не крупные города , а именно небольшие, где по идее жизнь (по сравнению с нашей) более спокойная и размеренная.. Хотя, честно говоря, я в такие "тихие заводи" не попадал... В миллионниках бывал почти во всех, и кардинальной разницы в темпах жизни по сравнению с Питером пожалуй, не ощутил... Главное отличие эстетическое - у нас город-музей, что ни дом в центе-то памятник архитектуры..а в Новосибе, например, интересной архитектуры практически не видел..(не хочу оскорбить жителей, может быть не там смотрел, хотя работал там год)...

 

(Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь)

 

[

 

дауж....((((

чета пробило Штирлица на копипаст..

недавно "байки ссср" открыл...тожа много букаф.

я ниасилил...выпел йаду и убился ап стену.

а про провинцию сказать могу так.

вот моя караганда - провинция еще та.

всего мильон населения ...было.

деревня...город шахтеров.

но я ее на маскву не променял бы.

а чо там видеть?

все это молодые города.

построенные типовым способом.

типовые пятиэтажки.

типовые улицы.

а питер.

я канешь ниачу никаму на хвост наступать.

но...жить в музее...стремно.

не живой он ваш питер.

чахлый и серый.

как уродец под стеклянным калпаком.

замаринованный в спирте.

имхо.

 

Штирлиц, не удивляйся. Да, верно, 90% тем-херня и только дураки и администрация это не замечают.. в упор причем. Но от этого то, что ничего интересного в данной теме нет не стало.

Не самый удачный твой проект и не самая презентабельная форма подачи- копипаст кусками чужого текста. При этом спрашиваешь других-а слабо своими словами что написать.

н-и-х-а-р-а-ш-о!

 

Насчет уродца я не соглашусь, это уж перебор, но факт, о котором не раз слышал от многих людей, в том что атмосфера города действительно тяжеловата для людей, не привычных к ней... Своей пасмурностью и серостью Питер "давит", и это давление выдерживают не все, но в этом одновременно и его индивидуальность...

Вот в Сочи например все ярко и солнечно, но лично мне такой климат не нравится для постоянной жизни.

 

да все равно , где жить, если есть бабло. И в Мск, И В сПБ, и в задрищенске тоже хорошо жить с баблом.

психика человека такова, что всегда будет " хорошо там где нас нет". В Питере не хватает солнца, так что мешает 4 раза в год ездить на море? в Сочи солнца много, это тоже раздражает, и что мешает ездить в амстердам или париж, где другой климат?

можно комфортно жить в мухосранске, а скуку развеивать в других регионах и столицах.

бабло, и только бабло определяет качество жизни.

 

Забавушка...а вы бывали в провинции.. я понял..что дальше невского вы не бываете

 

ага,ниасилил.

согласен

 

как жеж. бывала в студенчестве и в провинции.. в творческих экспедициях..

оторви и выбрось ту нищую мухосранскую жизнь, где платишь за постой пачкой чая, и там этим счастливы...

и бывала в Задрищенсках иатальянских, немецких, испанских и пр, потому что люблю путешествовать.

и опять, и опять понимаю, что там где есть бабло, не важно, государственные дотации, или сами наворовали, - там и лучше живется.