«Марш ветеранов на Вашингтон". Его кровавые итоги

Вот как говорится об этом «марше» в статье «Тёмная сторона Америки»: «1932 – "марш ветеранов на Вашингтон". Тогда, вернувшиеся с Первой Мировой войны солдаты, отправились на Капитолийский холм требовать денежных компенсаций, которые правительство не захотело выплачивать.

Президент Гувер почему-то счел демонстрантов коммунистами и приказал генералу Дагласу МакАртуру разогнать палаточный городок. А тот почему-то сделал это с помощью танков.

Были убиты 1600 человек - в основном дети и женщины - члены ветеранских семей. Тех, кто остался в живых, на грузовиках вывезли в местечко Эверглейдс во Флориде. Если верить официальной версии, 240 оставленных там ветеранов погибли от пришедшего с юга урагана.

Если верить самим ветеранским свидетельствам, то флоридские болота стали коллективной могилой - под рассуждения майора Пэттона о "предательстве" солдаты сначала расстреляли семьи изменников, а потом их самих.

Соперник Гувера на выборах по фамилии Рузвельт сказал тогда - "ЭТО сделает меня президентом". Так и вышло. Но компенсации ветераны все равно не получили».

(Статье «Тёмная сторона Америки» на: (Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь) ).

А теперь об этом более подробно.

«К весне 1930 года, спустя полгода после начала кризиса, 4 миллиона американцев лишились работы (к началу 1932 года уже 14 миллионов). «Великая депрессия», пишет К. Блэир, подобно лаве, несущей смерть, захлестывала страну, обрекая на смерть тысячи и тысячи семей.

Президент Гувер, оправдывая свои действия «принципом грубого индивидуализма», четко и недвусмысленно заявил, что не собирается прийти на выручку американским семьям, попавшим под «смертельную лаву», что он будет добиваться установления классового мира другим путем».

«В мае 1932 года в Портланде (штат Орегон) начался марш «Экспедиционные силы за пособием», или, как его еще называют, «Голодный поход безработных ветеранов». Это уже не бунт одиночки. Это уже в какой-то степени организованная сила.

В свое время (1924 г.) конгресс, боясь массового возмущения, под давлением общественности, требовавшей облегчить бедственное положение бывших солдат, принял решение: проливавшим кровь во славу Соединенных Штатов и «защищавшим их безопасность» определить нечто вроде пенсии или компенсации за увечья и выплатить ее в 1945 году.

Такое кощунство и цинизм, конечно же, возмутили американцев, ветеранов в первую очередь — ведь через 21 год многие облагодетельствованные уже не будут нуждаться ни в каких пособиях. Учитывая эти настроения и желая выпустить пары недовольства, конгрессмен Райт Пэтмэн внес предложение о том, чтобы срок выдачи денег был перенесен на 1931 год. Ветераны согласились.

Однако сторонники «жестких мер» выступили резко против. Хорошо зная, чем дышат конгрессмены и с мнением кого считаются, участники первой мировой войны решили «приковылять» в Вашингтон. Жалким видом, демонстрацией своих вовсе не придуманных бед, нищеты, увечий, болезней они рассчитывали возбудить жалость и сострадание, тем самым облегчить положение властей предержащих, то есть избавить их от неловкости, которая, как уверял Д. Макартур, возникает каждый раз, когда пробудившийся в человеке христианин заставляет бросить в банку нищему ветерану монету.

Руководствуясь этими размышлениями, не претендуя на больше того, что им обещали, ветераны двинулись в Вашингтон. В вожди выбрали сержанта Уолтера Уотерса. Было принято решение соблюдать в пути строгую дисциплину, не употреблять спиртного, не нарушать никаких правил. Каждый добровольно взял на себя обязательство соблюдать требования воинского устава. Питались чем придется и передвигались как придется.

Первый инцидент произошел в Сан-Луи.

Ветераны забрались на товарняк (многие с женами и детьми), чтобы проехать несколько десятков километров (все не пешком). Однако их согнали и разогнали. Силой. Весть о расправе над «защитниками безопасности Соединенных Штатов» облетела всю страну. И тогда другие бывшие участники войны, так же погибавшие от нужды, решили присоединиться к маршу — в американскую столицу потянулись ветераны из Нью-Йорка, Чикаго, Сан-Франциско, Денвера, Детройта, Нью-Орлеана, из каждого штата, из многих городов и деревень.

Грязные, худые, оборванные, многие на костылях, они тащились по жаре и пыли, иногда на привале пели свои любимые песни, с которыми прошли войну, — «Мадемуазель из Армантьера» и «Типперери». К Вашингтону в мае 1932 года с отрядом под руководством Уотерса подошли примерно тысяча человек.

Позднее присоединились еще 15 тысяч обездоленных и униженных бывших солдат Америки».

«Ветераны разбили лагерь на берегу реки Анакостия. Кому не удалось раздобыть парусины, картона или досок, вырыли землянки. В июле жители лагеря, получившего название «апартаменты на Анакостии», отпраздновали рождение первого здесь ребенка — Бернарда Мейерса».

«И все-таки Гувер, не полагаясь на политические, диверсионные маневры, на демагогию, решил прибегнуть к более «верным и надежным средствам». Он укрепился в своем решении после 17 июня. В этот день состоялось голосование по пособию. Тысячи ветеранов ждали решения у здания Капитолия.

О голосовании в сенате Р. Гоулдстон пишет так: «Сенаторы привыкли к обычной форме лоббирования законов и решений: например, агент компании или фирмы предлагает сигары, напитки, другие «услуги» и взамен просит защиты интересов клиента в «величайшем совещательном органе на земле». Но они не привыкли к лоббистам, которые были одеты в грязное американское тряпье, и не предлагали никаких услуг».

И вот вышел наконец Уотерс. Он сказал: «Друзья, у меня плохие новости. Акт о пособии не прошел».

Толпа всколыхнулась, неуверенно загудела. Тогда Уотерс крикнул: «Друзья, давайте покажем им, что мы патриотически настроенные американцы. Я призываю вас спеть «Америка».

Пришибленные горьким известием, тем не менее, подхватили песню. Она звучала жалостно и беспомощно. Вызывала слезы».

«Д. Макартур сразу сообразил, что выступление ветеранов, само по себе безобидное, ограничивающееся всего лишь экономическими требованиями, следует использовать как повод, предлог для расправы не только над левыми силами страны, но и над теми, кто выражал недовольство существующими порядками».

«Поэтому в случае с ветеранами Д. Макартур с самого начала действовал масштабно. Прежде всего он объявил, что 90 процентов участников марша вовсе не ветераны.

На такое заявление не мог решиться ординарный человек. Ибо это была величайшая, невероятная ложь! 94 процента участников могли показать солдатские документы. Среди них 67 процентов имели удостоверения участников боевых действий, 20 процентам вообще можно было не иметь никаких документов — калеки. Одна подлость рождала другие».

«Но этого оказалось мало, да и слишком мелко (против такого подхода и возражал Д. Макартур). Следовало пустить большую, то есть политическую, кровь. Тогда-то вспомнились речи о Римской империи и Карфагене, превратившихся в прах. Нужно во всем обвинить коммунистов, нужно выдать марш ветеранов за марш красных против американских устоев, американского образа жизни — вот искомый масштаб».

«Операция началась 28 июля 1932 года. Утром этого дня полиция уже атаковала лагерь ветеранов, применив огнестрельное оружие. Двое несчастных пали. Однако впечатляющей картины, такой, чтобы продемонстрировать силу, чтобы нагнать страх на всю Америку, по мнению устроителей кровопускания, не получилось. Заурядная полицейская акция. Нужны фронтальные войсковые операции. Как на войне. А такое по плечу только армии».

«Приняв такое решение, Д. Макартур отдал сразу два приказа: адъютантам — срочно доставить из резиденции парадную форму (это подтверждают снимки), майору Джорджу Паттону — силами пехоты, танков и кавалерии окружить монумент Вашингтону. «Мы сломаем хребет Экспедиционной силе за пособием»,— высокомерно добавил при этом генерал.

Перед цепью солдат Д. Макартур предстал в новеньком отглаженном мундире с «фруктовым салатом»— так на солдатском жаргоне называют орденские планки. Один из репортеров спросил руководителя операции по «захвату инвалидов в клещи», чтобы раздавить их: «Не разумнее было бы оставить награды дома, а не украшать ими мундир именно в такой день?», Д. Макартур обиделся и сказал: «Разве должен я стыдиться их? Каждая заработана в бою». Сапоги блестели. Не сапоги, а пара черных зеркал, галифе топорщилось на зависть любому военному моднику. Как всегда, в руках он держал хлыст».

«В эту «варфоломеевскую ночь по-американски» Д. Макартур совершил много других «подвигов». Основная часть ветеранов разбила лагерь на другом берегу Анакостии. Этот палаточный и картонный городок без крепостной стены, без оружия не представлял никакой угрозы ни президенту, ни Капитолию, ни режиму.

Поэтому Г. Гувер, не желая показаться чересчур кровожадным, послал к Макартуру курьеров с приказом остановиться, не переходить мост, не трогать лагерь. Как вспоминает Д. Эйзенхауэр, Д. Макартур, оглушив гонцов потоком бранных слов, заявил: «Я чрезвычайно занят и не желаю, чтобы меня беспокоили приходящие сюда люди, претендующие на то, что они доставляют приказания».

«Перейдя со своими солдатами «вашингтонский Рубикон», «Американский кесарь» превратил убогие шалаши, картонные конуры, лежаки из сена и соломы, тряпичные палатки в огромный пылающий факел.

Журналисты видели, как солдат гнался за семилетним мальчиком и проткнул его штыком. Мальчик же хотел спасти кролика.

Джо Анджело, ветеран из Камдена (штат Нью-Джерси), видел, как кавалерийский офицер Джордж Паттон ведет своих солдат на разрушение его, Анджело, шалаша. Наконец и эта лачуга загорелась. А ведь Анджело спас Паттона от смерти на Западном фронте.

Дуглас Макартур восстановил порядок. Он весьма гордился собой. Разгром марша ветеранов стал пиком деятельности Макартура на посту начальника генерального штаба, его Монбланом».

(Из книги Кузнецова Л.М. «Стопроцентный американец: исторический портрет генерала Макартура». Глава «Расправа» на: (Зарегистрируйтесь или Авторизуйтесь) ).

Так власти США воевали против своего собственного народа, против тех людей, которые проливали кровь за интересы своей страны и получили увечья в годы Первой мировой войны.

У каждой страны, в том числе и Запада, есть свои репрессии, свои голодоморы, свои гулаги, свои жестокие и кровавые страницы истории.

Но со времён «перестройки» либеральная пропаганда не перестаёт говорить о цене одной только нашей истории, умалчивая об ужасах и страшной цене истории западных стран.

Почему так? Потому что холодная война против нашей страны продолжается.

 

Да потому, что это наша история, происходившее в других странах нас волнует значительно меньше

 

В глобальное едином мире всё взаимосвязано.

Кризис начался в США, а аукнулся по всему миру, и у нас в том числе.

Развал императорской и советской России тоже имели зарубежные корни.

 

Сейчас набегут болотные и обзовут ТСа ботом, злобным путиноидом и нашистом.

 

А почему бы не вспомнить новочеркасский расстрел? В своем глазу бревна не видно? Китайцам американский кризис не мешает расти на 7% в год, ну а худым танцорам- как известно...

 

Зачем ты российскую сориночку бревном называешь, а американское бревнище соринкой?

 

Да мне американские ветераны как-то по барабану, а свои соринки энтузиазма не вызывают